Георгий Куманев - Рассекреченные страницы истории Второй мировой войны

Отнюдь не «по случайному стечению обстоятельств», как утверждал Катусев, 28 гвардейцев оказались в самый опасный для столицы и Родины момент на самом опасном и ответственном рубеже.

Нельзя не обратить внимание еще на одну сторону указанных журнальных публикаций военного прокурора. Любую оговорку, неточность, пропущенное слово или обыкновенную опечатку он немедленно возводит в ранг сознательных «кощунственных», злонамеренных действий и даже преступлений.

Представляя себя ревностным борцом за историческую правду, генерал-лейтенант юстиции тем не менее охотно шел на подчистки, натяжки и домыслы.

Так, в моем очерке, опубликованном в «Правде» 18 ноября 1988 г., говорится, что за проявленный героизм в районе реки Халхин-Гол «командование представило пулеметчика Добробабина к медали “За отвагу”. Дальнейшая судьба этого награждения осталась неизвестна» (выделение наше. — Г. К.).

Катусев же в журнальной статье подал эту фразу совершенно иначе:

«Куманев идет еще дальше. В его очерке, помещенном в “Правде”, Добробабин тоже отважно сражается в течение месяца (в очерке: “около месяца”. — Г. К.) на Халхин-Голе. Причем получает за свой подвиг медаль “За отвагу”».

В том же номере газеты, отвечая на мой вопрос о судьбе памятника в Токмаке, Добробабин ответил: « Как мне рассказывали, поступили с ним просто. Мою “голову” отрезали, а “голову” Дуйшенкула Шопокова… приварили…»

Цитируя это место, Катусев убирает слова: «Как мне рассказывали» и т. д. и без отточия дает ответ Добробабина: «Мою голову отрезали…» и т. д. И, таким образом, вместо предположения получается утверждение, а это уже явный подлог.

Перечень подобных «упражнений» можно было бы продолжить.

Несколько слов об улице им. Добробабина и о памятнике герою-панфиловцу в г. Токмаке (Киргизия), где была его вторая родина и откуда он пошел добровольцем на фронт. Для Катусева нет сомнений, что все здесь придумано Добробабиным. В этой связи, видимо, есть необходимость отослать его хотя бы к некоторым источникам военных лет. В г. Токмаке местная газета «Красный хлебороб» 5 февраля 1943 г. писала:

«Идя навстречу пожеланиям трудящихся, на городском сквере у здания горисполкома будет открыт памятник Герою Советского Союза, одному из 28 гвардейцев-панфиловцев И. Е. Добробабину, а улица Кошчийская… переименовывается в улицу имени Добробабина» .

19 сентября 1943 г. в республиканской газете «Советская Киргизия» и 30 сентября того же года в газете «Токмакский большевик» была напечатана следующая информация:

«Памятник герою-панфиловцу.

Скульптор А. Мануйлов закончил работу над фигурой Героя Советского Союза, одного из прославленных 28 гвардейцев-панфиловцев — Ивана Добробабина для памятника, сооружаемого на его родине, в г. Токмаке. Тов. Добробабин изображен во весь рост, встречающим гранатой неприятельские танки. Высота памятника — 6 метров. По бокам постамента устанавливаются горельефы, изображающие отдельные моменты исторической битвы 28 храбрецов с неприятельскими танками. Открытие памятника приурочивается к XXVI годовщине Октября» .

14 ноября 1943 г. «Советская Киргизия» опубликовала и снимок памятника сержанту.

Творение военного прокурора заканчивается на высокой обличительной ноте. Как и прежде, недостаток фактов и аргументов возмещается недопустимыми резкостями и оскорблениями. Добробабин, которого Катусев никогда в глаза не видел, но к которому питает явную антипатию, называется нечистоплотным человеком, лжецом, предателем, который не раскаялся, представ перед трибуналом в июне 1948 г., «а лишь затаился и все эти четыре десятилетия истаивал неудовлетворенной ненавистью» . Вкупе с панфиловцем все его защитники и сочувствующие причисляются к стану тех, кто поддерживает «моду на антикоммунизм и антипатриотизм, на массовое антисоветское злословие»?

Откуда, из каких времен такая барская вседозволенность автора, лишившая его элементарной сдержанности, объективности, уважения к мнению других? Откуда такое ревностное стремление обелить неправое следствие и неправый Военный трибунал 1948 г.? И как можно понять оценку, данную Катусевым приговору 1948 г. в отношении Добробабина: 15 лет исправительных лагерей — это, по его мнению, «справедливое наказание» .

Трудно быть спокойным, с горечью констатируя, что до сих пор не только не восторжествовала справедливость в отношении ветерана-панфиловца, но и родилась версия, подхваченная некоторыми СМИ, отрицающая сам подвиг у разъезда Дубосеково.