Хилэр Беллок - Ришелье

Прежде всего надо было, чтобы длившаяся уже восемь лет война между Швецией и Польшей была окончена. Ришелье вспомнил о Шарнасе и поручил ему выступить в качестве посредника между Польшей и Швецией. Для Ришелье, как и для Наполеона, характерно, что он был очень счастлив в выборе нужных ему людей.

В начале июля 1629 года Шарнасе прибыл ко двору курфюрста Бранденбургского, который находился в тот момент в Кенигсберге. По плану, разработанному кардиналом и отцом Жозефом, Шарнасе должен был убедить курфюрста Бранденбургского заключить союз с Католической лигой — и это при том, что курфюрст Бранденбургский был лютеранского вероисповедания, — то есть по существу с Максимилианом Баварским, для того чтобы помочь Христиану IV, королю Дании, противостоять агрессии со стороны императора. Курфюрст Бранденбургский отвергнул это предложение, едва понял, о чем идет речь. Но когда он узнал, что Шарнасе приехал сюда, чтобы склонить к миру Швецию и Польшу, то горячо поддержал эту идею.

Все, что ни делал дальше Шарнасе, он делал так, как если бы кардинал стоял с ним рядом и направлял его действия. Он проявил гибкость и тонкость понимания обстановки наряду с трезвым расчетом и беспримерным упорством в достижении поставленной цели.

Сигизмунд, король Польши, и Густав Адольф, король Швеции, были двоюродными братьями и ревниво следили друг за другом. Шарнасе был поставлен перед дилеммой: если бы он явился вначале ко двору Сигизмунда, то Густав Адольф, вероятно, не принял бы его под тем предлогом, что он, как посланец французской короны, оказал честь изгнаннику и претенденту на шведский трон; если бы он вначале посетил Густава Адольфа, то Сигизмунд заявил бы, что он не желает вести переговоры с человеком, который оказал честь узурпатору короны, по праву принадлежащей ему.

Шарнасе, решивший ехать сначала к Густаву Адольфу, спросил все-таки совета у курфюрста Бранденбургского, женатого на сестре Густава Адольфа, и тот сказал: «Будь я на вашем месте, я бы вначале посетил короля Сигизмунда». Шарнасе очень обрадовался этому. При встрече со шведским королем он мог бы сказать ему, что собирался посетить его первым, но послушался совета курфюрста.

Выехав 12 июля из Кенигсберга, Шарнасе на другой день прибыл в Торн. Узнав о его миссии, поляки отнеслись к нему недоверчиво еще и потому, что увидели в его визите нарушение дипломатического этикета. Ему сообщили, что король находится с армией в Мариенбурге. Шарнасе поспешил туда, но, приехав, был вынужден два дня дожидаться аудиенции у короля.

Первый же вопрос, заданный ему королем, был, почему он приехал без полагающейся послу свиты, почему король Франции не сообщил предварительно о его прибытии и почему он не может предъявить верительной грамоты?

Ничуть не обескураженный этими вопросами, Шарнасе отвечал, что ему пришлось ехать через охваченную войной Германию и потому он мог взять с собой лишь несколько человек; что ему поручено вести переговоры от лица тех, кто обличен властью, и т. д., и т. п. Король резко оборвал его и сказал, что пусть Шарнасе изложит все на бумаге, а он уже посмотрит, как быть дальше. Шарнасе в лучших традициях дипломатической школы кардинала ничем не выдал своего недовольства. Он сказал, что представит королю памятную записку, и аудиенция на этом была закончена.

Вскоре благодаря стараниям Шарнасе в Альтмарке был заключен мир. Густав Адольф получил в свое владение часть Ливонии, которую его войска уже оккупировали. Король Швеции уже давно собирался вмешаться в войну в Германии, но его останавливало то, что война такого масштаба потребовала бы больших денег, а их у него не было. Он обращался о просьбой к Христиану IV, но тот не мог дать ему денег, так как Дания была разорена войной, и к Карлу I, который обещал дать денег, но так и не дал. И вот теперь Густав Адольф узнает, что Франция готова субсидировать его.

В конце 1629 года, на Рождество, кардинал послал с Шарнасе подписанное королем письмо Густаву Адольфу, в котором ему была обещана субсидия. На словах кардинал просил Шарнасе передать, что субсидия составит шестьсот тысяч ливров, или три бочонка с золотом.

Спустя месяц, в конце января 1630 года, Шарнасе передал Густаву Адольфу письмо и сообщил о предложении кардинала. Король разразился гневной тирадой, что он, защитник всех угнетаемых протестантов, непримиримый борец против императора и Католической лиги, ненавидящий католическую мессу до глубины души, никогда не продастся за каких-то три бочонка с золотом французскому королю. Своему канцлеру Оксеншерне он сказал, что не желает быть лакеем у французского короля за такую плату. Объяснение очень просто: Густав Адольф хотел получить больше.