Андрей Буровский - 1941. Совсем другая война (сборник)

Осенью 1941 года и в Крыму произошло то же самое. Как только танковый корпус Манштейна прорвался через Перекоп, советское начальство в панике бежало. В Севастополе они бросили 100-тысячный гарнизон — приказ Ставки защищать Крым до конца. Но сами-то начальнички улетели на самолетах. Для солдат, верных присяге, это означало гибель или плен. А три дивизии, сформированные из мобилизованных уроженцев Крыма, полностью разбежались по домам. Нацисты и не думали их вылавливать — что русских, что татар.

Это мы пока про тех, чьи земли в 1939 году разделили Сталин с Гитлером и кто в июне 1941-го обнаружил себя красноармейцем, обязанным защищать социалистическое Отечество, класть живот за сожравший их государство СССР как за родину, за диктатора, завоевавшего их Родину, за Сталина. Само это требование к эстонцу или украинцу — воевать за Сталина — полный сюрреализм и абсурд. Что люди не воевали, а бежали — по меньшей мере неудивительно.

Многие прибалты, служившие на 22 июня 1941 года в Советской армии, шли потом в национальные роты и батальоны Вермахта. В России до сих пор их эмоционально «обзывают» предателями. Если бы еще «врагами» — так хоть понятно. А «предатели»… Кого предали эти люди? Какое государство?

8 февраля 1945 года группа советских военнопленных из 10 человек захватила немецкий бомбардировщик Heinkel He 111 H-22 и совершила на нем побег из концлагеря на острове Узедом. Вел самолет военный летчик Михаил Петрович Девятаев.

Но ведь только «в порядке бреда» можно сказать, что Девятаев «предал» Третий рейх и «дезертировал» из Вермахта. Сам он называл свой поступок «побегом из ада» и «полетом к солнцу» [134] Девятаев М.П. Полет к солнцу. М., 1972; Он же: Побег из ада. Казань, 1988. .

Если это так, то и эстонцы, и украинцы «бежали из ада», «к солнцу», дезертируя из армии-оккупанта и идя в национальные воинские формирования.

118 дивизий были разгромлены между старой и новой границами СССР — то есть, говоря попросту, на присоединенных в 1939 году землях. Конечно, и в этих дивизиях, и в тех 89, пока не разгромленных дивизиях Красной Армии были ведь не только призванные «западенцы». Но разве украинцы из Восточной Украины очень хотели умирать «за родину, за Сталина»? У них что, были очень веские основания обожать Советскую власть? А у русских, особенно деревенских людей, от вида красной тряпки на палке или портрета Сталина что, должно было спереть в зобу дыхание от восторга?

Абсолютное большинство бойцов Красной Армии вовсе не хотели воевать. К октябрю 1941 года в плену оказалось 3,8 млн бойцов и командиров Красной Армии.

По данным немецких историков, число советских военнопленных составляет не менее 5200 тысяч человек. Многие историки полагают, что их было 5,7–5,8 млн. Авторитетный справочник сообщает, что «неучтенные потери первых месяцев войны» — 4559 тысяч человек [135] Гриф секретности снят. С. 40–41. .

Громадный разброс цифр показывает одно — точного числа пленных и беглых не знает никто.

Многие не могут простить Сталину слова «у нас нет военнопленных, есть предатели». СССР отказался от Женевской конвенции о военнопленных и от взноса денег в Красный Крест. Простить трудно. Тем самым СССР обрек собственных пленных солдат на чудовищные страдания и гибель.

Разумеется, это решение советского руководства было преступлением — в первую очередь по отношению к тем, кто воевал за Советскую власть. В плен попадали, оказавшись в безвыходном положении, раненными и заболевшими. Руки поднимали те, кто расстрелял все патроны и оставался в траншее под наведенными стволами. В плену оказывались те, кто не успел выйти из окружения. А когда корпус Гудериана шел со скоростью 50–60 км в сутки, выйти из окружения пешком было непросто. Начальство-то драпало на машинах!

Все эти люди, готовые воевать за СССР, были преданы своим политическим руководством. Но, видимо, руководство СССР понимало, что на одного сражавшегося за это руководство приходятся десятки, которые сражаться за СССР не хотели — потому и очутились в плену.

Уже 29 июня 1941 года, всего через неделю после начала войны, вышел приказ НКГБ, НКВД и Генерального прокурора СССР о том, что все сдавшиеся в плен приравниваются к изменникам Родины и предателям.

В своих выступлениях и интервью Сталин заявлял, что у нас нет пленных, у нас есть только изменники Родины.

Ведь теперь они не получали никакой продовольственной и медицинской помощи от международных организаций. Они полностью зависели от воли нацистов. А те могли кормить их, а могли не кормить. И вообще делать с ними все, что им только заблагорассудится.