Леонид Сапожников - Ищите 'Волка' !

12

Храмов стоял у окна, заложив руки за спину, и смотрел на улицу через стекло.

- Еще раз здравствуйте, Сергей Николаевич!

- А-а, Вениамин Александрович! - Обернувшись, инженер приветливо протянул руку, крепко пожал мою. - Ничего, что здесь предложил встретиться? В это время в холле обычно никого не бывает. Ну, прояснилось что-нибудь?

- Да, - кивнул я. - За исключением кое-каких деталей. Но надеюсь, что с вашей помощью все станет на свои места.

- Готов помочь... - Храмов настороженно, хотя и пытаясь улыбаться, смотрел на меня. - А то вы уедете, а мне каково? По ночам не спать? Или ваша версия не подтвердилась, и я прав оказался, а не вы? - Он слишком уж хотел показать, как ему легко и даже весело. И в этом он чуть-чуть переигрывал, немного "пережимал". - Что ж, не скрою, Вениамин Александрович, я очень рад этому обстоятельству!

- Я тоже, Сергей Николаевич, - мне наконец удалось прорваться через его монолог. - Кстати, я вскоре должен быть в Харькове. Могу передать от вас привет, если хотите.

- Привет? Кому? - удивился Храмов.

И опять мне показалось, что в его удивлении проскальзывает немного фальши.

- Семену Евдокимовичу Синице, - ответил я, глядя на него в упор.

- Семену Евдокимовичу Синице? - повторил он и пожал плечами. - Или у меня склероз, или я... Простите, а кто он?

- Да ладно, - махнул я рукой, - если вы его не знаете, тогда чего о нем говорить. Вы и в самом деле не знаете Семена Евдокимовича Синицу?

- Извините, Вениамин Александрович, но я не понимаю вашего тона, сухо произнес Храмов.

- Ну, бог с ним... А тон у меня нормальный, Сергей Николаевич. Так вот, для кое-каких формальностей мне необходимо получить от вас сведения о ваших ближайших родственниках: о матери, отце и брате... У вас, кажется, один брат был?

- Да-а, - чуть помедлив и слегка заикаясь, ответил он.

- Укажите точную дату его рождения, а также смерти.

- Прохор родился, - медленно, с каким-то напряжением в голосе, заговорил Храмов, - тридцатого апреля тысяча девятьсот пятнадцатого года. А умер двадцать пятого декабря тысяча девятьсот тридцать пятого года. Я уже вам говорил...

- Да, да, - кивнул я, продолжая писать в блокноте, - но тогда я не записывал. Пожалуйста, о матери, Сергей Николаевич! фамилия, имя, отчество, рождение, смерть. Словом, анкетные данные.

- Храмова Мария Христофоровна. Родилась... Послушайте, я не понимаю смысла ваших вопросов...

- Ну, Сергей Николаевич, мы же с вами договорились. - Хорошо. Она родилась э-э... пятнадцатого февраля тысяча восемьсот девяносто шестого года...

- Вы в этом уверены, Сергей Николаевич? Вы не ошиблись?

- Я... не понимаю...

- Ну, хорошо, мы к этому еще вернемся. Когда она умерла?

- Восемнадцатого ноября, - вяло ответил он.

- Что? Восемнадцатого ноября? - быстро спросил я. - Ваша мать умерла в этот день?

- В этот день ее похоронили, - поспешно ответил Храмов. - А умерла она пятнадцатого ноября сорок второго года.

- А откуда вы это так точно помните? Ведь в то время вас не было в Яблоневке, оккупированной гитлеровцами!

- Да, но я... - На мгновение он замялся. - Я же рассказывал вам, что после освобождения Яблоневки приезжал туда...

- Да, да, совершенно верно... Вылетело из головы Итак, остается отец. Когда он родился, Сергей Николаевич?

Он заметно побледнел. И не ответил.

- Что же вы, Сергей Николаевич? Назовите число, месяц. Год, хотя бы? А когда он умер? Число, месяц?..

Он молчал. Сидел, опустив глаза, сцепив руки на коленях, и молчал.

- Вам не кажется, Сергей Николаевич, что происходит какое-то недоразумение, а? Может быть, я задаю вам слишком трудные вопросы? Но поймите меня, я должен получить на них ответы.

- Для чего? - хрипло спросил он.

- Ну, хотя бы для того, чтобы с чистой совестью уехать из Старогорова и действительно не считать вас - даже в малейшей степени! - причастным к тому злополучному выстрелу в "Заре"...

- Итак, - перебил он меня, - вы по-прежнему считаете, что в "Заре" стреляли в инженера Храмова?

- Нет, я так не считаю...

- Вот видите! - воскликнул он.

- Но думаю, что все же стреляли в вас!

- Это, извините, уже софистика, - пожал он плечами.

- Да нет никакой софистики, - возразил я. - Сегодня у меня появилась одна версия. Я решил ее проверить. Кажется, моя версия вовсе и не версия, а реальность. Вы же не Храмов?

- А кто я? - Он словно бы весь затвердел. - Что за ерунда...

- Кто вы - этого я пока не знаю.

- Да нет же, - как-то жалобно проговорил он, - я и есть Храмов.

- Первое сомнение вы во мне заронили, когда сказали, что не знаете Семена Евдокимовича Синицу. А знать-то его вы должны!