Сат-Ок: Земля соленых скал

До этого дня - и еще много месяцев спустя - меня, как и всех маленьких мальчиков, называли просто ути - малыш. Имен у нас еще не было. Имя нужно было завоевать, и часто оно доставалось не только потом, но и кровью.

Как каждый ути, я мечтал о празднике Удаления, после которого я должен был отправиться в лагерь Молодых Волков под присмотр старых воинов. Там вместе с другими мальчиками нашего племени я буду учиться читать волчьи следы, делать каноэ из березовой коры, расставлять силки на тропках выдры, на лету попадать стрелой из лука в дикую утку. Там я познаю законы чащи и обязанности воина. Там стану я взрослым.

Вы меня, конечно, поймете. Я не только мечтал, а просто с нетерпением ждал той минуты, когда перед входом в наш типи прозвучит пение воинов, раздадутся звуки бубнов и шум трещоток из черепашьих панцирей.

Однако, когда я услышал шаги Непемуса у входа в типи, меня охватил страх. Я знал, что расстаюсь с моей матерью, что много лет не увижу ее глаз, не услышу ее голоса. Я не смотрел в ее сторону, чтобы не расплакаться, как моя сестра Тинагет - Стройная Береза.

Когда шкура у входа раздвинулась и передо мной встала громадная фигура Непемуса, я забыл обо всех своих мечтах про лагерь Молодых Волков и службу воина. Я хотел броситься к матери и в ее объятиях спрятаться от посла грозного, незнакомого мира.

Но Непемус не оставил мне времени ни на плач, ни на отчаяние. Он схватил меня за руку, и я очутился между ним и колдуном, оторванный от матери.

Так я сделал первые шаги к новой жизни на утоптанном, скрипящем от мороза снегу. Перед глазами замелькали пучки волчьих и медвежьих скальпов, трещотки из оленьих копыт, висевшие на руках Горькой Ягоды. Я стоял лицом к солнцу, и меня до самого сердца пронизывала холодная дрожь.

И тут я позабыл свой страх, исчезла всякая мысль о слезах из-за разлуки с матерью. Ведь я ступил на новый путь и не поверну с него назад.

Непемус показал мне шатер, где я должен был ждать минуты, когда мы отправимся в дальнюю дорогу. Ведь лагерь Молодых Волков находился далеко от селения.

Я был в шатре один. Я не плакал. Но я хорошо помню те одинокие часы, когда в моем сердце сменялись страх и отвага, тревога и надежда, грусть и радость.

Я также хорошо помню Песню Прощания, которую пела Белая Тучка, моя мать, перед тем как Непемус вошел в наш шатер.

Ох, ути, душа моей души!

Ты уходишь в далекий путь,

Чтоб забыть обо мне.

Но помни, ути,

Что силой и разумом

Ты добудешь имя и добьешься уважения.

Будь же сильным и смелым,

И пусть шаги твои направит

Великий Дух.

Ох, ути, частичка моего тела!

Ты уходишь в далекий путь,

Чтоб забыть обо мне...

- Ути, пора.

Голос Непемуса пробудил меня от глубокого сна.

Приближался рассвет. Селение молчало. Наши сборы были недолгими. В несколько минут мы приготовили снеговые лыжи, набросили на плечи кожаные накидки. И... это все.

Выходя из селения, я еще раз посмотрел на типи родителей. Из-за шкуры у входа выглянули две головы. Я поднял руку в знак прощания...

Мы вошли в чащу. Непемус впереди, я за ним.

В заснеженном лесу царила великая тишина. Из-под веток можжевельника шмыгнул вапос - кролик, белый пушистый шарик, и скрылся в густых зарослях. Я не оглянулся. Дорога была нелегкой, хотя Непемус прокладывал след, помня, что за ним идет не воин.

Прошел час. Снег, который сначала едва порошил, начал падать гуще, слепить глаза. Когда наконец рассвело, мне стало казаться, что мы идем по топкому болоту, а не по снегу. Ноги становятся все тяжелее, все медленнее сгибаются в коленях. С каждым шагом я будто старею и скоро стану стариком, ноги которого тяжелы, как скала. Но я молчу. Я должен выдержать. Не буду просить Непемуса об отдыхе.

На краю большой поляны мой высокий друг останавливается и смотрит на меня. Я не могу скрыть тяжелого дыхания. Непемус чуть-чуть улыбается и говорит:

- Ути дальше будет путешествовать на спине Непемуса.

- Май-оо. Хорошо, - вздохнул я.

Я, наверное, заснул на широкой спине Непемуса. А когда я открыл глаза, миновал уже полдень. Снег перестал идти. Мы подходили к большому нукевап шалашу из коры, сделанному для воинов на охоте. Заслышав шаги, из шалаша выбежал секусыо - горностай.

Непемус ссаживает меня и принимается разводить огонь. Когда он начинает собирать ветки, я уже знаю, что мы здесь заночуем. Непемус складывает в центре шалаша большой костер. Хотя я еще только ути, но мне известно, что так всегда нужно делать в чаще в месяцы Снега и Мороза. Кто об этом забывает, тот перестает жить.