Олег Шишкин - Красный Франкенштейн. Секретные эксперименты Кремля

в) проработки вопроса лечения от отравляющих веществ в условиях, более близких к человеку;

г) изучения действия более близких зараженных отравляющими веществами пищевых продуктов с испытанием функций желудочно-кишечного тракта, печени и т. д.

Для указанных целей Военно-Химическому управлению были бы необходимы главным образом макаки и резусы и отчасти антропоидные обезьяны. Общая годовая потребность на первый год составит — до 100 штук макак и резусов и до 5 антропоидных обезьян. К сему Военно-Химическое управление оговорится, что вопрос о высших обезьянах еще не решен, так как нет исчерпывающих сведений о размерах вызываемых приобретением и доставкой обезьян расходов»29.

Интрига профессора Иванова заключалась в привлечении на свою сторону максимального количества заинтересованных советских учреждений. Это помогло бы получить дополнительные средства для эксперимента. К тому же авторитет Реввоенсовета работал бы на авторитет самого Ильи Ивановича. Он ведь откровенно говорил о заинтересованности руководства Красной Армии в организации будущего обезьянника: «После доклада наркому Н.А. Семашко было созвано специальное совещание при Наркомздраве под председательством Н.А. Семашко с участием врачей, представителей от Химотдела Реввоенсовета»30. Иванов считал — обезьяны, которых предполагалось разводить, могли оказать ценную услугу военным исследователям. Особенности физиологии животных были сопоставимы с человеческими и позволяли при постановке опытов с химическим и бактериологическим оружием наиболее полно описать картину мучений солдат противника. Ученый-зоотехник подсказывал красным командирам, как эффективно использовать приматов в качестве опытных жертв грядущей мировой революции. «Работы по изучению действия лучей радия, рентгеновских лучей, удушливых газов и т. п. также значительно могут выиграть при возможности проверить и установить дозировку на обезьянах»31, — писал Иванов.

Обезьянам суждено было первыми пройти ад газовых камер. Как считали стратеги и в Кремле, и в Берлине, ошибиться в дозах боевых отравляющих веществ здесь было нельзя, так как за приматами должны были последовать и люди. Ведь они на них так похожи.

1 РГВА. Ф. 33987. — Оп. 3. — Д. 98. — Л. 667.

2 РГВА. Ф. 33987. — Оп. 3. — Д. 295. — Л. 2.

3 Советская Абхазия. — 1930. — 18 февраля.

4 РГВА. Ф. 31. Оп. 5. — Д. 60. — Л. 214–214 (об.).

5 Там же. Л. 239 (об.).

6 РГВА. Ф. 31. — Оп. 5. — Д. 73. — Л. 8.

7 РГВА. Ф. 31. — Оп. 5. — Д. 73. — Л. 12–13.

8 РГВА. Ф. 31. — Оп. 5. — Д. 73. — Л. 13–14.

9 Там же. Л. 14.

10 Красная газета. Вечерний выпуск. — 1927. — 14 декабря.

11 РГВА. Ф. 31. — Оп. 5. — Д. 60. — Л. 249.

12 Там же. Л. 249 (об).

13 РГВА. Ф. 31. — Оп. 5. — Д. 73. — Л. 262.

14 РГВА. Ф. 31. — Оп. 5. — Д. 73. — Л. 262. Ex tempore (лат.) — по времени.

15 РГВА. Ф. 31. — Оп. 5. — Д. 73. — Л. 263.

16 Там же. Л. 267.

17 Там же. Л. 268.

18 РГВА. Ф. 31. — Оп. 5. — Д. 73. — Л. 269.

19 Там же. Д. 60. Л. 435.

20 Там же. Д. 671. — Л. 1 (об.).

21 РГВА. Ф. 31. — Оп. 5. — Д. 403. — Л. 353.

22 РГВА. Ф. 31. — Оп. 5. — Д. 403. — Л. 354.

23 Там же.

24 РГВА. Ф. 31. — Оп. 5. — Д. 403. — Л. 354.

25 РГВА. Ф. 31. — Оп. 9. — Д. 1. — Л. 32.

26 АПРФ. Ф. 3. — Оп. 24. — Д. 301. — Л. 153.

27 Жуковский В.С. Лубянская империя НКВД. 1937–1939. — М., 2001. — С. 179.

28 ГАРФ. Ф. 3316. — Оп. 45. — Д. 19. — Л. 27.

29 ГАРФ. Ф. 3316. — Оп. 45. — Д. 19. — Л. 18.

30 Там же. Л. 27.

31 ГАРФ. Ф. 3316. — Оп. 45. — Д. 19. — Л. 25.

И тем не менее инициатива по созданию обезьяньего питомника стала принадлежать уже не Иванову, а вполне официальному советскому учреждению — Институту экспериментальной эндокринологии. Это было логично: ответственность должна была нести не личность, а организация.

Она смогла бы аккумулировать государственные деньги и развернуть подготовительную работу. Вообще-то идея создания обезьяньего питомника была предложена еще в 1923 году наркомом здравоохранения Николаем Семашко. В то время он уже склонялся к версии преждевременного старения еще живого вождя мирового пролетариата. Но советская верхушка отнеслась к ней несерьезно. И прозевала смерть вождя. Теперь нарком мог взять реванш.

Появление спустя два года после смерти вождя профессора Иванова поставило все на свои места. Нашелся, наконец, ученый-революционер, добытчик обезьяньего материала, физиолог и ученик Ивана Павлова, одновременно и крупный зоотехник, и эволюционист, и сторонник Дарвина. Профессор был фигурой, которая устраивала всех.

Как только Иванов отправился в командировку, делом организации питомника занялся заместитель директора Института экспериментальной эндокринологии Тоболкин. 5 октября 1925 года в Наркомздрав на утверждение поступила смета эндокринологического института на 1925/1926 год. В программе действий научного учреждения имелось несколько примечательных пунктов: «6) Организовать питомник обезьян, использовав помещение института, как для работ института, так и для других институтов НКЗ и Мосздрава, причем деятельность будет направлена вначале на приобретение мелких обезьян, и подготовить проекты для открытия питомника обезьян на юге/Батуме/для акклиматизации обезьян, разведения их путем скрещивания между особыми обезьянами и искусственным оплодотворением спермой человека»1.