Лоран Тейс - История Франции. Том 2. Наследие Каролингов

Иной была ситуация во Франкии. Речь шла не столько о наследовании престола Карла Толстого, сколько о преемнике Карла Лысого. Срочно требовался король. Идея отказа от королевской власти никому и в голову не приходила. Мир без короля был просто немыслим. Необходимая иерархия в обществе, его упорядоченность требовали присутствия короля, в котором воплощались бы священные принципы и качества. Король нужен всегда. «Под властью Христа, в надежде на короля», можно было прочесть внизу грамот вместо даты; только на юге королевства не знали или не хотели знать, кто, собственно говоря, правит королевством. И потом, как сохранилось в памяти людей IX века — король всегда происходил из франков. Этот обычай на протяжении пяти веков оставался в силе: надо было немедленно найти преемника короля Хлодвига, память о котором поддерживается и хранится духовенством Реймса через его святого покровителя Реми. В 888 году идеологические императивы сменились материальными и политическими интересами. И если уж на то пошло и необходимо было всего-навсего занять абстрактную, символическую должность, заполнить юридический вакуум, то это мог бы сделать и Карл, внук императора, сын и брат трех королей. Что ж из того, что этому прямому потомку Пипина и Карла Великого исполнилось только восемь лет. Кто лучше его сможет воплотить в себе, благодаря своему происхождению, увековеченную законность франкской монархии? Однако в 888 году королевская власть обладала еще существенным весом. Королю принадлежало право назначать на высокие должностные посты — и светские, и церковные, и его казну поступали доходы от судов и налоги. И эти права последние потомки Каролингов на Западе больше уже не смогли заставить уважать; в особенности Карл Простоватый, который не располагал ни богатством, достаточным для оплаты необходимых услуг, ни преданными ему людьми. Наоборот, только граф Эд был в исключительном положении: в расцвете сил, крупный земельный собственник, окруженный преданными ему людьми и деятельными родственниками. Владелец крупных аббатств и епископств, он больше, чем кто бы то ни было, мог претендовать на королевскую власть, — по меньшей мере по трем причинам. Первое — его авторитет как героического защитника Парижа; суть королевской власти как раз и составляли борьба с язычниками и защита королевства от врагов Христа. Второе — он осуществлял отдельное руководство герцогством — от Анжу до Пикардии, прямо в центре королевства. Герцогский титул он унаследовал после смерти Гуго аббата, что делало его первым из первых после короля, наравне с королем, даже вместо короля в отсутствие последнего. Однако в начале 888 года образовался именно вакуум, так как Карл Толстый умер, а Карл Простоватый не обладал реальной властью, и королевство постоянно находилось под угрозой норманнского вторжения. И третье, не менее важное: Эд и его клан решили взять королевскую власть, апеллируя к закону в связи со сложившейся ситуацией: разве граф Эд уже не является правителем Нейстрии, от Анжу до Валуа? Неважно, кто именно из вельмож 29 февраля 888 года провозгласил Эда своим королем и присутствовал на его помазании архиепископом Санса Готье в церкви Сент-Мари в Компьене — императорском и королевском святилище. Но совершенно точно, что там не было маркизов, равных Эду в собственном могуществе и влиянии: Гийома Орлеанского, Рамнульфа из Пуатье, и конечно же, Гифреда Серданского или тем более Ричарда Отёнского, Бодуана Фламандского или Герберта из Вермандуа. На церемонии отсутствовали также влиятельные персоны из областей между Сеной и Мёзом, то есть оттуда, где были еще сильны позиции Каролингов: архиепископ Фулк Реймсский и подчиненные ему епископы из Лана, Теруанна и Шалона, а также многие другие. Здесь — безразличие, там — враждебность, а кроме того, стечение обстоятельств и разного рода помехи. Здесь было видно, на чем основывалась власть Робертинов: узкий круг преданных своему графу и маркизу виконтов — Аттон в Туре, Фулк в Анжере, Гарнего в Блуа; епископы, которым Эд обещал назначение и поддержку, Готье Орлеанский v его племянник Готье из Санса, Адалард Турский и его брат Ренон из Анжера, в самом центре робертинских земель. Именно им, своим друзьям и близким, Эд дал королевскую клятву охранять права и привилегии церквей, защищать их от врагов «согласно моей власти, данной мне Богом».

И последняя причина, которая поясняет, почему Эд сделал столь решительный шаг: существование его брата Роберта, с самого начала тесно связанного с ним. Роберт блестяще отличился при обороне Парижа и помогал своему брату в различных ситуациях. С того момента, как Эд становится королем, он должен был отказаться от старой государственной должности и владений которые должны были перейти в собственность, наследуемую его семьей. Но если есть доверенное лицо, имеющее право управлять этой семейной собственностью, то новый король мог бы продолжать пользоваться ею через это третье лицо. Наследство Гуго Аббата и Роберта Сильного переходило таким образом к Роберту, получившему графства Нейстрии и другие, а также большие аббатства, захваченные в свое время Эдом, и титул герцога, делающий его ближайшим советником короля. Роберт исполнял свои обязанности более тридцати пяти лет, достигнув могущества и влияния и оставив своим потомкам огромное состояние и почести, которые в один прекрасный день принесут свои плоды: ведь Роберт был дедом Гуго Капета.