Сергей Цветков - Эпоха единства Древней Руси. От Владимира Святого до Ярослава Мудрого

С легкой руки А. Поппэ эти летописные известия интерпретируются как доказательство существования на Руси во второй половине XI в. титулярной Переяславской митрополии (наряду с Киевской) (см.: Поппэ А. Русские митрополии Константинопольской патриархии в XI столетии. С. 95 и след.; см. также: Древняя Русь в свете зарубежных источников. С. 143— 144; Щапов Я.Н. Древнерусское государство и его международное значение. М., 1965. С. 59 и след.). Это, конечно, недоразумение. В процитированном добавлении Никоновской летописи ясно указано, что Переяславль считался митрополией лишь по тому факту, что в нем издавна находилась резиденция киевских митрополитов.

Имеется в виду преемник Льва и третий по счету русский митрополит Иоанн I. В древнерусских памятниках XI—XII вв. и в Никоновской летописи он упоминается уже под 1008 г. Известна также принадлежавшая ему свинцовая печать с греческой надписью «Иоанн митрополит Росии», датируемая рубежом X—XI вв.

В летописных записях XII—XIII вв. сним, снем — это совещание при князе (или с участием нескольких князей).

Ср. с тем, что сын Владимира Ярослав свой церковный устав «сгадал с митрополитом Ларионом».

Грабеж языческих храмов был обычным явлением в эпоху христианизации Европы. Гельмольд, например, пишет, что при завоевании датскими войсками в 1168 г. острова Рюген разграблению подверглось святилище Святовита в Арконе: «И разрушил [датский] король святилище его со всеми предметами почитания и разграбил его богатую казну».

А.В. Карташев считает, что «осмыслить эти цифры можно только многочисленностью церквей домовых, входивших в состав любой купеческой и барской постройки» (Карташев А.В. История Русской Церкви. С. 257). Однако во всей средневековой литературе, изобилующей «храмовой статистикой», не найдется ни одного случая, когда бы домовые церкви включались в общее число храмов, украшавших какой-либо город. Археологически показание Титмара также не подтверждается.

В постановлениях Саксонского капитулярия Карла Великого между прочим говорится: «Решено всеми, чтобы церкви Христовы, которые строятся теперь в Саксонии во имя истинного Бога, пользовались большим, отнюдь не меньшим почетом, чем каким пользовались прежде идольские капища». По Кишпоркскому (Христбургскому) договору, заключенному в 1249 г. между Тевтонским орденом и побежденными вождями прусских племен, последние обязались построить 22 христианских храма, под условием, «что указанные церкви они выстроят настолько внушающими по чтение и красивыми, что покажется более привлекательным совершение служб и жертв в церквах, чем в лесах».

Правовым источником русской десятины Павлов считал юридические постановления о десятине, существовавшие в Византии, Болгарии и Сербии (см.: Павлов А.С. «Книги законныя», содержащие в себе в древнерусском переводе византийские законы земледельческие, уголовные, брачные и судебные // Сборник Отделения русского языка и словесности Академии наук. Т. 38. № 3. СПб., 1885.). Возражения Суворова состояли в том, что десятину на Руси «нужно понимать не как учреждение, заимствованное из византийской системы права, и не как учреждение национально-русское или общеславянское, а как институт церковный, создавшийся на почве ветхозаветного закона у европейских варваров, принявших христианство» (Суворов Н.С. Следы западно-католического церковного права в памятниках древне го русского права. Ярославль, 1888. С. 192—194). Он считал возможным говорить о римско-католическом влиянии, оказанном на русское церковное право через франко-немецкое посредничество или через Скандинавию, настаивая, впрочем, твердо только на одном: «откуда бы мы ни производили русскую десятину, результат будет один и тот же: десятина эта есть западно-католическая церковная десятина» (Суворов Н.С. К вопросу о западном влиянии на древнерусское право. Ярославль, 1892. С. 351—354).

«И всякая десятина на земле из семян земли и из плодов дерева при надлежит Господу… И всякую десятину из крупного и мелкого скота… должно посвящать Господу» (Левит, 27: 30,32).

Летописный вариант, в котором вместо «града» фигурируют «грады», явным образом вторичен по отношению к житийному сообщению. Это вид но из того, что после слов «вдасть все им, еже бе взял в Корсуни…» текст «десятинной статьи» в Повести временных лет разорван большой вставкой об основании Белгорода и Переяславля, после чего повествование неуклюже возвращается к теме построения Богородичной церкви и учреждения десятины, причем о последнем повествуется уже в форме прямой речи: «Володимер видев церковь [святой Богородицы] совршену, и вшед в ню, помолися Богу… И помолившуся ему, рек сице: «даю церкви сей от именья моего и от град моих десятую часть». Ошибочность летописной замены «града» на «грады» подтверждается также отсутствием исторических свидетельств того, что Киев и другие русские города когда-либо уделяли Церкви и тем более одному только храму Святой Богородицы десятую часть своих доходов.