Антон Горский: Русь: от славянского расселения до Московского царства

Ср.: История России с древнейших времен до конца XVII века. М., 1996. С. 284. (В. Д. Назаров).

См.: Кучкин В. А. К изучению процесса централизации в Восточной Европе. С. 152.

Мещерой в XIV–XV вв. именовалась территория по обоим берегам Оки, вытянутая с северо-запада на юго-восток и отделявшая Рязанское княжество от Муромского и мордовских земель. Население там имело этнически смешанный характер. Русских князей в Мещере не было, этим краем управляли местные правители татарского происхождения (см.: Черменский П. Н. Материалы по исторической географии Мещеры // АЕ за 1960 год. М., 1962; он же. Из истории феодализма на Мещере и в Мордве // АЕ за 1963 г. М., 1964. С. 3–4).

Слова договора «А что мѣсто князя великого Дмитрия Ивановича на Рязанскои сторонѣ, Тула, как было при царице Таидуле, и коли еѣ баскаци вѣдали (т. е. Тула и ее окрестности в тех границах, какие были, когда Тула принадлежала ханше Тайдуле, погибшей в 1360 г., и эту территориальную единицу ведали ее баскаки. — А. Г.), в то ся князю великому Олгу не вступати, и князю великому Дмитрию» (ДДГ. № 10. С. 29) допускают двоякое толкование: как свидетельство принадлежности Тулы Дмитрию и как признание Тулы местом, находящимся вне власти обеих договаривающихся сторон. Но при второй трактовке непонятно, во-первых, зачем вообще оговаривать статус территории, не принадлежащей ни Москве, ни Рязани, во-вторых, почему тогда Тула названа «местом великого князя Дмитрия Ивановича». Полагаю, правы авторы, считающие, что договор 1381 г. фиксирует принадлежность Тулы великому князю московскому (См.: Карамзин Н. М. Указ. соч. Т. 5. С. 46; Экземплярский А. В. Великие и удельные князья Северной Руси в татарский период с 1238 по 1505 год. Т. 1. СПб., 1889. С. 114; Любавский М. К. Формирование основной государственной территории великорусской народности. Заселение и освоение центра. Л., 1929. С. 44).

ДДГ. № 10. С. 29. Поскольку в позднейших московско-рязанских договорах эти места определяются как «татарские и мордовские» (там же. № 19, 33, 47, 76. С. 54, 85, 144, 285–286), речь идет, скорее всего, либо об ордынских опорных пунктах в земле мордвы, либо просто о мордовских территориях («и» может иметь не соединительный, а пояснительный характер — т. е. «места татарские, те, что мордовские»; об этом значении союза «и» см.: Янин В. Л., Зализняк А. А. Берестяные грамоты из новгородских раскопок 1997 г. // ВЯ. 1998. № 3. С. 30; Горский А. А. Москва и Орда. С. 166, примеч. 78): земля мордвы входила в состав Орды (см.: Егоров В. Л. Историческая география Золотой Орды в XIII–XIV вв. М., 1985. С. 43–44) и в этом смысле тоже была «татарской землей».

ДДГ. № 19. С. 54.

В отношении Тулы, впрочем, не исключено, что она была уступлена Рязани после конфликта 1385 г., когда Олег пытался вернуть Коломну, в обмен на отказ рязанского князя претендовать на последнюю (см. Мазуров А. Б. Средневековая Коломна в XIV — первой трети XVI в. М., 2001. С. 104–105).

Странно выглядит полемический выпад В. А. Кучкина, приписавшего автору этих строк утверждение, что «захват в 1382 г. Москвы Тохтамышем» привел «к росту политического влияния Московского княжества» (Кучкин В. А. Договорные грамоты московских князей XIV века: внешнеполитические договоры. М., 2003. С. 331; со ссылкой на мою статью «Московско-ордынский конфликт начала 80-х годов XIV века: Причины, особенности, результаты // ОИ. 1998. № 4»). Речь ведь у меня идет не о факте захвата Москвы в 1382 г., а о соглашении 1383 г., подведшем итоги конфликта, и не о расплывчатом «росте политического влияния», а о признании Тохтамышем великого княжества Владимирского наследственным достоянием московских князей и его долгосрочных последствиях.

См.: Горский А. А. Русские земли в XII–XIV веках. С. 34, 40–41.

Великое княжество Литовское в это время было в значительной мере русским государством (оно и называлось, собственно «Великим княжеством Литовским и Русским»): большинство его населения составляли русские, государственным языком был русский (до XVII в.), на большей части территории действовали русские правовые нормы, распространялось христианство в форме православия (в т. ч. и в литовской княжеской династии). Полному «обрусению» этого государства помешала династическая уния с Польшей 1385 г., после чего собственно Литва (где сохранялось до того времени язычество) была крещена в католичество.

См.: Флоря Б. Н. Исторические судьбы Руси и этническое самосознание восточных славян в XII–XV веках (К вопросу о зарождении восточнославянских народностей) // Славяноведение. 1993. №. 2. С. 53–55; Горский А. А. Русские земли в XIII–XIV веках. С. 102, прим. 159.