Юлиан Семенов - Лицом к лицу

6

...Декабрь шестьдесят девятого года был в Италии теплым, хотя часто дождило, особенно на севере. В Милане тот день был солнечный, чистый, несмотря на то что бюро прогнозов обещаю осадки и ветер, возможно сильный.

Когда в городе загрохотало, многие подумали, что служба прогнозов накаркала шквал. Однако шквала не было. В "Сельскохозяйственном банке", что на площади Фонтана, грохнула бомба. Площадь оцепила полиция: санитарные машины неслись по улицам, рев их сирен был душераздирающим. Машин не хватало - сто человек было ранено, четырнадцать убито.

В городе был объявлен траур; то здесь, то там собирались митинги. Говорили об одном: "за преступлением - рука неофашистов".

Вечерние газеты, однако, вышли с огромными шапками: "Злодейство левых бандитов". Не было сказано - "ультралевых", подчеркивалось: "левых". Так легче забить в п е н а л ы людских восприятий, так надежнее, без всяких там "ультра".

Вскоре были арестованы анархисты. Своими экстремистскими выходками, безответственными ф р а з а м и анархисты давали конечно же повод к обвинению, хотя на вопрос о взрыве на площади фонтана - "кому это выгодно?" - можно было ответить сразу: "правым ультра".

Анархистов допрашивали, пытались ловить на мелочах, ставили с и л к и; сулили, упрашивали, угрожали.

Италия относилась к этому делу "двуслойно": один "слой", официальный, правый, центристский, доказывал через свои органы печати вину "красных"; левые, большинство народа, были убеждены в том, что взрыв в Милане - дело рук фашистских ультра.

То, что пока еще невозможно в Америке, оказалось возможным в Италии: прогрессивная общественность, в первую очередь, понятно, коммунисты и социал-демократы потребовали ответа у правительства:

- Три года следствия, три года шельмования левых под видом исследования фразеологической шелухи анархизма, - хватит, выполняйте законы, вами же писанные.

Группа анархистов была освобождена. Одновременно с этим правительству пришлось пошевелиться: было выдвинуто обвинение банде неофашистов - Джованни Вентуре, Джаннеттини и "Франко" Фреде, по кличке Зиг Хайль.

Схваченные неофашисты молчали о мафии, но немедленно з а к л а д ы в а л и представителей власти; видимо, это входило в их стратегический план компрометировать правительство, чтобы доказать: наступило время "железной руки", необходим приход "компетентного и бескомпромиссного" кабинета. Как только были предъявлены обвинения правым ультра, неофашисты сразу же п р о д а л и своих коллег из военной разведки:

- Нашим человеком в СИД был генерал Мачетти, он несет главную ответственность за случившееся.

Генерал Мачетти был немедленно уволен, с него сорвали погоны, лишили возможной пенсии и вызвали в суд.

- Я не несу ответственность за действия неофашистской группы, ибо я лишь выполнял приказ правительства. Мне было приказано не сообщать суду никаких компрометирующих данных о Джаннеттини, одном из основных деятелей неофашистской группировки, поскольку он одновременно был агентом СИД. (Помните Джаннеттини? Осведомителя, получавшего 70 тысяч лир от полиции?)

- Кто дач вам такого рода приказ, генерал?

- Румор, бывший в то время председателем кабинета министров, бывший министр обороны Танасс и бывший министр внутренних дел Тавиани.

Скандал продолжается. Называют имена министров и генералов; руководитель СИД Мичели может в любой момент превратиться из свидетеля в обвиняемого; плохо спит и бывший начальник генерального штаба Хенке; он в свое время выступил против передачи данных о фашистах, являвшихся одновременно агентами правительственной СИД. Однако об одной организации суд не получил никаких данных - о мафии, связанной с неофашистом "Франко" самым тесным образом. Мафия научила людей бояться: слово о ней карается смертью.

Страх вдавлен, в п е ч а т а н в сознание тех, кто связан с мафией Страх постоянный, неосознанный, параноический, сказал бы я.

...Весной 1962 года за торговлю героином был арестован Джо Валачи, известный в "коза ностре" под кличкой Каго, верный "рядовой" "лейтенанта" Тони Бендера, любимца Дженовезе.

Когда Джо Валачи осудили, полиция отправила его на отсидку в тюрьму Атланты, в ту же самую камеру, где сидел "босс всех боссов" Дженовезе. В тюрьме дону Вито были созданы идеальные условия, пищу готовил повар, знающий вкусы дона Вито, а в банные дни специальный массажист разминал тело "босса", прежде чем передать его в руки парикмахера и педикюрщика. Арестанты, желавшие поговорить с доном Вито, записывались у его окружения на прием, аудиенция продолжалась не более десяти минут, вопрос должен быть подготовленным, никакой лирики, только дело.