Юлиан Семенов - Отметить день белым камешком

В Кучинге я взял такси и двинулся в город - он расположен довольно далеко от аэродрома. Получить столик в ресторане "Аврора" было невозможно: все забито американцами, англичанами и австралийцами. Особенно много американцев, и не откуда-нибудь, а из Сайгона.

Голодным я отправился в этнографический музей. Искусство даяков резкое, сильное; ясно прочитывается изначалие - наскальная живопись. Зашел в газету, поговорил с коллегами.

Вот именно здесь, возле редакции, я и встретил того человека. Он спросил меня:

- Вы случаем не на аэродром?

- Именно туда.

- Вы не позволите подъехать с вами?

- Садитесь.

Мы ехали мимо ультрасовременных церквей и таких же мечетей; мимо кинотеатров, где крутят американские и гонконгские фильмы; мимо теннисных кортов, забитых европейцами, американцами и местной китайской буржуазией; мимо военных казарм - город на осадном положении, - и мой сосед, посасывая пустой мундштук, говорил:

- Там было еще одно такси, но в нем ехали две макаки... Я не хотел ехать с макаками...

- Какие макаки?

Он лениво посмотрел на меня:

- Вы что, из демократов? Тогда простите, я имел в виду здешних обезьян.

- Если наш шофер даст вам пощечину, он будет прав.

- Если он даст мне пощечину, я его пристрелю. Но он не даст мне пощечину, потому что не знает нашего с вами языка.

Он был здоровым парнем. У него были очень длинные руки, короткая стрижка бобриком и много мелких шрамов на лице, как у бывших буршей.

- Вы откуда? - спросил я его.

- Из Сайгона.

- По делам здесь?

- Нет. Мы тут отдыхаем. Я летчик. Хочу встретить своих ребят, они должны сегодня прилететь ко мне на пять дней. Здесь можно дешево отдохнуть, а инструкторы сюда еще не добрались.

- Какие инструкторы?

Он засмеялся.

- Наставники. Инструктируют нас, когда мы отдыхаем в Сиднее, Сингапуре, Токио или Бангкоке. Ну, чтобы мы расплачивались с девками, а не прогоняли их утром из номеров, чтобы носили штатское и не болтали, откуда мы, чтобы не дрались в кабаках и всюду ходили по трое, опасаясь провокаций.

- Скоро, видимо, вам придется сматывать удочки из Сайгона?

Он засмеялся.

- Начитались речей конгрессменов? Вы слушайте военных, а не политиков. Мы бомбили "чарли", бомбили их и будем бомбить до тех пор, пока они не выберут свободу, такую же, как на Юге.

Он назвал вьетнамцев "чарли" - так американские ультра узнают друг друга: это их пароль - называть народ обидным словечком. Так они называют негра "нигер", так он назвал даяков "макаками".

- Они никогда не выберут такую "свободу", какая есть в Сайгоне, а вот сайгонцы рано или поздно выберут свободу, какая существует в Ханое.

- Вы что, из этих, левых?

- Я из России. И довольно долго пробыл с солдатами Вьетнама.

Шофер резко затормозил машину возле аэропорта. Я расплатился и вышел. До рейса еще оставалось время, и я пошел в открытый бар - выпить кока-кола со льдом. За столиком рядом со мной сидел мой попутчик и медленно тянул виски. Лицо его до странности изменилось за эти минуты - оно было неподвижным, но временами странная судорога, изображавшая улыбку, растягивала губы, и обнажались желтые неровные зубы.

- Я тоже родом из России, - сказал наконец он.

- Тогда можем говорить по-русски.

- Я по-русски умел только допрашивать. Я умею говорить по-немецки, потому что я родом из Калининграда. Слыхали о таком городе?

- Ну как же... Хороший город.

- Он был значительно лучше, когда назывался Кенигсбергом...

- Это кому как.

- Он еще станет Кенигсбергом.

- Он никогда не станет Кенигсбергом.

- Погодите, мы сделаем здесь свое дело и займемся Европой.

- Кто это "мы"?

- Мы - это те американцы, которым дорога свобода.

- Вы немец, а не американец.

- Это неважно. Я воевал за свободу в Корее, я уже четыре года воюю здесь, скоро нас попросят о помощи в Лаосе, и я стану воевать там, а потом нас попросит о помощи Европа, и мы поможем Европе освободиться от вас...

- А за что вы воевали у нас в сорок первом?

Он вдруг засмеялся, допил свое виски и крикнул девчонке, стоявшей за баром:

- Пcт! Повторить!

Девочка принесла ему виски, и он, глядя на меня своими маленькими стальными глазами, медленно ответил:

- У вас я воевал против вас.

- За вашу "свободу"?

- Нет, против вашего варварства.

- И для этого вешали детей, расстреливали заложников, сгоняли людей в гетто и взрывали города? Культуртрегер со свастикой?

- Бросьте вы жонглировать свастикой. Я не был в СС, но мы стреляли наших заложников в Великих Луках и в Барановичах, потому что закон войны диктовал нам это. Сотня тысяч заложников стоит победы.