Юлиан Семенов - При исполнении служебных обязанностей

- А зачем же школа танцев?

- Обидно было. Школьники все пижоны, а мы работяги. Ну вот, я и решил постоять за честь рабочего класса. Мы ходили к ним в школу на вечера и танцевали, как боги.

- Как боги?

Теперь засмеялся Богачев.

- Это к тому, что нам неизвестно, как танцуют боги и танцуют ли они вообще?

- Конечно.

- Боги танцуют, - убежденно сказал Богачев. - Боги танцуют липси, когда им грустно.

Музыка кончилась. Богачев шел с Женей между столиками. Ника смотрел на Женю. Ей вдруг стало весело и захотелось показать ему язык. Почему ей захотелось это сделать, она не поняла, но желание такое появилось, и оно было острое. Жене стоило труда удержаться и не показать Нике язык.

"Почему его зовут Ника? - подумала она. - Так зовут балованных детей. Это хорошо, что его зовут Никой. Если бы его звали как-нибудь по-мужски, мне бы не захотелось показать ему язык. И мне было бы неприятно танцевать с другим. А мне приятно танцевать с этим парнем, хотя он весь какой-то непонятный и смешной. Но это хорошо, когда мужчина смешной. Значит, он смелый. Или - добрый".

Когда они пришли к столу, Струмилин уже расплатился.

- Пойдем, Жека, - предложил он, - пойдем, дочка, а то мне завтра рано вставать.

Спасибо тебе, мне было хорошо. И все стало хорошо, потому что мы зашли сюда с тобой.

Когда они ушли, Богачев подумал: "Ничего страшного. Я найду ее на студии. И ни за что не буду к ней звонить по телефону. Очень нехорошо звонить женщине по телефону".

4

Первый, кого Богачев увидел в кабинете командира отряда Астахова, был давешний мужчина из ресторана, отец Жени.

- Познакомьтесь, Павел Иванович, - сказал Астахов, когда Богачев представился ему, - это ваш второй пилот.

- Здравствуйте. Зовут меня Павел Иванович. Фамилия - Струмилин.

- Струмилин? - поразился Богачев. - Тот самый?

Астахов засмеялся и сказал:

- Тот самый.

- Где вы учились? - спросил Струмилин.

- В Балашове.

- У Сыромятникова?

- Да.

- Он прекрасный пилот.

- Вы лучше.

Струмилин поморщился: парень слишком грубо льстит.

- Я правильно говорю, - словно поняв его мысли, сказал Богачев. Сыромятников - прекрасный педагог, но как пилот - он же старый.

- Между прочим, он моложе меня на три года, - хмыкнул Струмилин, - так что впредь будьте осмотрительны в оценках.

- Это приказ или пожелание?

Струмилин посмотрел на Астахова. Тот опустил глаза и принялся сосредоточенно просматривать старую газету, почему-то лежавшую на его столе уже вторую неделю.

- Я не люблю приказывать, - пожевав губами, сказал Струмилин, - а тем более советовать. Советуют мамы девицам. И, как правило, без пользы.

- Павел Иванович, - сказал Астахов, - я коротенько обрисую ситуацию, хорошо?

- Конечно, Сережа, я весь внимание.

- Прогноз дали на весну скверный. Лед уже сейчас начал крошиться, а до новолуния еще ждать и ждать. Пурги идут с юга, все время мучают обледенения, жалуются ребята. Я бы просил вас сначала заняться местными транспортными перевозками - надо забросить грузы на зимовки, а уже потом переключиться на обслуживание науки. Самолет ваш подготовили, так что завтра можно уходить на Тикси. Вот, собственно, и все.

- А в остальном, прекрасная маркиза, - пошутил Струмилин, - все хорошо, все хорошо!

Когда Струмилин и Богачев вышли от Астахова, Струмилин спросил:

- Кстати, вы знаете, что такое чечако?

- Кажется, новичок - по Джеку Лондону.

- Верно. Так вот, если не хотите казаться в Арктике чечако, сбрейте усы. Тем более они у вас какие-то худосочные.

- Вы же не любите советовать. А тем более приказывать.

- А это не то и не другое. Это пожелание.

- Тогда разрешите мне все же остаться чечако.

- Как знаете.

Струмилин козырнул парню и пошел к машине.

И все-таки Богачев позвонил к Жене. Струмилинский номер телефона он нашел в отделе перевозок. Он долго ходил вокруг аппарата в нерешительности, а потом сел на краешек стола и набрал номер.

К телефону подошел Струмилин.

- Можно попросить вашу дочь? - сказал Богачев. - Это говорит второй пилот Павел Богачев.

Струмилин, слушая голос Богачева, даже зажмурился: так он был похож по телефону на голос покойного Леваковского.

- Мою дочь зовут Женя. Сейчас ее нет, она на студии. У нее сегодня ночные съемки.

- Простите, пожалуйста.

- Ерунда.

- Ну, все-таки...

Струмилин хмыкнул и предложил:

- А вы позвоните часов в одиннадцать. Она должна прийти к одиннадцати.

- Это удобно?

- Черт его знает... Думаю, удобно.

- До свиданья, Павел Иванович.