Тихон Семушкин - Алитет уходит в горы

- Вязать его! Вязать! - неистово кричал маленький Саблер, ухватив кольт Дягилева и победно размахивая им.

Дягилев тяжело дышал. Верхом на нем сидел мистер Ник, обхватив его своими цепкими руками.

- Может быть, теперь вы согласитесь поехать с нами в Америку? спросил Ник. - Я не вижу другого пути для вас.

Дягилев молчал.

- Владимир Николаевич! Это лестное предложение вам следует принять, сказала Валентина Юрьевна, опутывая веревкой ноги Дягилева.

Дягилев посмотрел на нее и с чувством горечи проговорил:

- Не предполагал, что вы так превосходно владеете навыками отъявленных бандитов.

Валентина Юрьевна звонко расхохоталась.

- Ведь я же охотник.

- Мистер Дягилефф! Я жду вашего решения, - сказал Ник. - Повторяю, у вас нет другого пути. Все ваши материалы будут у меня в руках, и я найду возможность сообщить, черт возьми, что они приобретены за двадцать тысяч долларов.

- Шантаж и бандитизм! - гневно проговорил Дягилев. - Но имейте в виду, что Амгуэма вскроется не ранее чем через пять дней. А вслед за мной едет сюда милиционер Хохлов.

- Ах вот что! - взвизгнул Саблер. - В таком случае мы расправимся с вами поодиночке! - И неожиданно для всех он в упор выстрелил в лоб Дягилеву.

- Собака! - крикнул Саблеру мистер Ник. - Черт возьми, вы соображаете не больше, чем морж! Вы поверили ему, что кто-то действительно едет сюда!

- Мистер Ник, вы не понимаете всей обстановки, в которой мы находимся. Я же вам говорил, что меня обязали явиться в ревком. Мне прямо сказали, что, если я сам не явлюсь, меня доставит милиционер. Вы знаете, какой это верзила. Если придется встретиться с ним, и ему без всяких промедлений надо всадить пулю в лоб. Иначе он перевяжет всех нас.

- Вы ни черта не понимаете, сэр! Из-за вашей трусливой глупости я потерял очень много долларов. Этот инженер дорого стоил даже в связанном виде, а теперь он годен, черт возьми, только на приманку песцам.

- Дело сделано, - сказал Саблер. - Теперь разговаривать об этом бесполезно. А в конце концов я тоже кое-чего стою... Надо поскорее ликвидировать труп. Не исключено, что милиционер действительно нагрянет сюда.

Через три дня мистер Ник, Саблер и его жена шли по мшистой тундре, таща на себе продукты и материал для паруса. Они шли к берегу Амгуэмы, где стоял вельбот.

Река очищалась ото льда, вынося последние льдинки в Ледовитый океан. Моросил весенний дождь.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Всю ночь не спал Омрытаген. В пологе было темно, и все же глаза не закрывались. Совсем необычные думы овладели им. Вот уже много лет, как Омрытаген завел жену, шесть собак, но до сих пор никому не приходило в голову пригласить Омрытагена даже на праздник тюленя. А тут вдруг Ваамчо сказал, что бородатому начальнику вздумалось позвать Омрытагена на праздник большого говоренья. Ого! Было от чего потерять сон!

Каждый день, правда, не очень быстро, но праздник приближался. С каждым днем связка пуговиц уменьшалась и уменьшалась. Теперь на связке оставалась всего одна пуговица. Поэтому Омрытаген и ворочался на шкурах всю ночь.

Лишь к утру сон все же одолел его, и Омрытаген крепко заснул.

Проржавленный чайник бушевал над жирником, крышка дребезжала. Женщина нащипала кирпичного чаю и бросила его в булькающую воду чайника.

- Омрытаген! - окликнула она. - Чай вскипел!

Омрытаген вскочил. Заспанные глаза уставились на стенку, где висела связка пуговиц. Он схватил связку, снял пуговицу и, окончательно проснувшись, сказал:

- Все! Последняя пуговица. Надо собираться на праздник большого говоренья.

В это утро в жизни Омрытагена произошло потрясающее событие: он потерял аппетит, чего никогда еще не было с ним. Он не стал есть тюленье мясо, ограничившись тремя большими кружками чаю. Но и чай он пил торопливо, обжигаясь. Он пил молча и, только когда жена наливала ему следующую кружку, успевал сказать: "Мясо положи мне в сумку! Запасные торбаза не забудь, путь не близкий".

Выпив последнюю кружку чаю, он с гордостью сказал:

- Ого! Пожалуй, Омрытаген становится настоящим человеком!

Он торжественно взял пуговицу, тщательно рассмотрел и, подавая ее жене, велел пришить этот удивительный амулет к поясу.

Затем он надел новые нерпичьи штаны, хорошо расправил на руке меховые чулки, сам положил в торбаза соломенные стельки, всунул в торбаза чулки, залез в них рукой и до самого носка разгладил все морщинки на подошве чулка. Теперь можно было обуваться. Омрытаген оперся на локти, задрал ноги вверх и важно сказал жене: