Тихон Семушкин - Алитет уходит в горы

Милиционер Хохлов спал, растянувшись из угла в угол своего маленького полога. Около жирника сидела миловидная девушка в цветастом ситцевом платье и что-то шила.

- Здравствуйте, - сказал Лось.

Девушка удивленно посмотрела на него и, бросив свое шитье, принялась теребить Хохлова. Он потянулся, широко зевнул и, открыв глаза, мигом вскочил. Одетый в пыжиковые штаны и милицейскую гимнастерку с петлицами, он, став на колени, быстрым движением руки расправил усы.

- Разрешите доложить, товарищ уполномоченный ревкома...

- Подожди, подожди! - перебил его Лось. - Что я тебе, Николай-чудотворец? Чего ты стал на колени? Да еще под козырек.

- Иначе невозможно, товарищ уполномоченный. Во весь рост я здесь и не встану, - растерявшись, проговорил милиционер.

- И не надо. Ложись вот и давай разговаривать. Прежде всего: что это за девица у тебя здесь?

- Это не девица, товарищ уполномоченный, а жена моя.

- Что же, по-серьезному женился?

- Ну конечно, товарищ уполномоченный, беременна уж... А как здесь одному жить? Без привычки удавиться можно с тоски. Да и то надо сказать: пищу сготовить, обшить - все ведь требуется человеку. А кроме того, и разговаривать по-ихнему с ней быстрей получается. И люди относятся, как к своему. Нарту уж собрал с их помощью. Казенных денег разве хватит? В губмилиции небось думают, что собака здесь полтинник стоит, а она - как лошадь. Право слово, у нас в Барнауле лошадь дешевле стоит. А хорошей собаке-вожаку цены нет. По пять песцов платят! А песец - сорок рублей. Вот и считай. Да небось вы и сами знаете.

- Ну, добре! - сказал Лось, посматривая на супругу милиционера. - Как зовут ее?

- Они зовут Таюринтина, а я переделал ее в Татьяну. Ну, Таня, чего ты смотришь? Давай чай!.. Или, товарищ уполномоченный, сначала суп будете из оленины?

- Двенадцать дней я чаем в дороге питался. Давай суп... А как с продуктами у тебя?

- Хорошо. Ездил в факторию к Русакову.

- Как работает Русаков?

- Хорошо, товарищ уполномоченный. Он там всем руководствует: и торговлей и промыслами. Он живет как в городской квартире. Жена у него молодец, школу открыла там, пять человек ребятишек обучает. Глядя на нее, я вернулся - и давай обучать грамоте свою Татьяну. Конечно, какой я учитель! Но все-таки прошел с ней всю азбуку...

В пологе было тесно, но чисто, тепло и светло. Кругом лежали, как ковры, пушистые оленьи шкуры. Меховые стены и потолок обтянуты ситцем. На боковой стенке булавками приколоты фотографические карточки милиционера в разных видах и даже с саблей, на деревянном коне.

На улице шумел ветер, поднималась пурга.

Впервые за всю дорогу Лось с аппетитом закусил у милиционера.

- Где ты такой хлеб берешь? - спросил он, показывая на куличик.

- Приспособился печь в кастрюльке над жирником. Низ пропечется переверну и опять пеку. Американцы так пекут. От Русакова дрожжей привез. И в стойбище всех обучил. Теперь и они едят хлеб. Муки пропасть здесь - и все крупчатка. Пять пудовичков за песца получит и печет в кастрюльке. Да что! Наловчились самогонку гнать из муки: заквасят, ствол от винчестера снимут, вроде змеевик, из него капает и капает. Запретил: перевод муки.

Милиционер повернулся к жене и сказал:

- Давай, Таня, кофе! Пристрастился я тут к кофе. Как встал, так и за него. Сгущенное молоко, все честь по чести, как американец.

- Словом, я смотрю, ты неплохо обосновался.

- Хорошо, товарищ уполномоченный. Тесновато малость, да и сидеть вот на своих ногах долго не мог привыкнуть. Ну да ведь и зверей, говорят, приучают выкамаривать разные штучки.

- Ничего, Хохлов, завезем тебе и дом. Ты только по-хорошему живи с ней, с Татьяной-то.

- И так душа в душу живем.

Милиционер улыбнулся и привлек к себе жену огромной ручищей.

- Как с контрабандой? - спросил Лось.

- С осени одна шхуненка прошла, но далеко-далеко от берегов... Может быть, прогуляемся, товарищ уполномоченный?

- Нет, друг, я так нагулялся за дорогу, что теперь прямо на боковую и спать бы.

У Хохлова была такая потребность разговаривать, что он всю ночь говорил бы и говорил с Лосем.

- Ну что ж, ложитесь, я пойду ночевать к соседям. Все-то не уляжемся здесь.

- Так уж лучше я уйду, - сказал Лось.

- Что вы, товарищ уполномоченный! У них ведь грязновато.

Лось привык ко всякой обстановке, но от милиционера ему уходить не хотелось.

Хохлов сказал жене:

- Таня, ступай ночевать к старику.

За всю ночь Лось ни разу не проснулся. А утром, встав, увидел, как милиционер, зажав мясорубку в коленях, перекручивает мясо. Таня пекла пирожки.