Такой мягкостью правосудия Столыпин был просто разгневан, а потому писал великому князю Николаю Николаевичу о «затруднительном положении, в которое ставится правительство в этом отношении». А вот выдержка из другого письма Столыпина великому князю: «Грабительство и разбой, в которые вылилось в настоящее время охватившее Россию с 1905 года революционное движение, должны быть уничтожены беспощадно, и ввиду этого никакое снисхождение к деятелям такого рода, казалось бы, не должно иметь место».
Эта ли переписка возымела действие, или обстоятельства другие, но уже 17 февраля 1908 года в Лисьем Носу повесили сразу семерых. Всех их обвинили в подготовке покушения на великого князя Николая Николаевича и министра юстиции Ивана Щегловитова, преступники состояли членами Летучего боевого отряда партии социалистов-революционеров Северной области: сын придворного служителя Сергей Гаврилович Баранов, Елизавета Николаевна Лебедева, бывший астроном-вычислитель Пулковской обсерватории Всеволод Владимирович Лебединцев, крестьянка Анна Михайловна Распутина, мещанин Лев Сергеевич Синегуб, дочь подполковника бестужевка Лидия Петровна Стуре, крестьянин Александр Смирнов.
Арестованы террористы были в начале февраля; это стало результатом провокаторской деятельности знаменитого Евно Азефа. При аресте у троих террористов были найдены бомбы. Под суд были отданы девять человек, смертные приговоры были вынесены семерым. Петербургскому военно-окружному суду много времени на разбирательство не потребовалось.
И вот — Лисий Нос. Начальник Петербургского охранного отделения Александр Васильевич Герасимов вспоминал: «Потом мне говорил прокурор, официально по своей должности присутствовавший на казни террористов: «Как эти люди умирали… Ни вздоха, ни сожаления, никаких просьб, никаких признаков слабости… С улыбкой на устах они шли на казнь. Это были настоящие герои…»».
Эта казнь получила в обществе огромный резонанс; популярнейший тогда писатель Леонид Андреев написал вслед экзекуции прогремевший на всю Россию «Рассказ о семи повешенных». Всеволод Лебединцев, руководитель отряда, выведен в нем под именем Вернера; прототипом Муси стала Лидия Стуре, прототипом Тани Ковальчук — Елизавета Лебедева…
Кажется, это была последняя столь знаменитая публичная казнь в дореволюционной истории Петербурга, но экзекуции в Лисьем Носу продолжались и позже. Неслучайно столичный библиограф и писатель Сергей Рудольфович Минцлов отмечал в своем дневнике в начале января 1909 года: «Прежде, помню, когда должны были казнить убийцу начальника главного тюремного управления, я чувствовал себя неладно и даже плохо спал в ту ночь, все представляя себе рассвет и гнусную процедуру приготовления здорового человека к смерти.
Теперь читаешь и слышишь о ежедневных казнях десятков людей и обращаешь на них столько же внимания, как на брошенный газетный лист».
В том 1909 году число казненных в России было еще очень велико, 543 человека, но уже со второй половины 1910 года динамика пошла на спад, хотя никогда и не вернулась к показателям достолыпинских времен. В 1910 году в Российской империи казнили 129 человек, годом позже — 58, в 1912 году — 108, в 1913-м — 25. Частью этой статистики стал, например, эсер Александр Алексеевич Петров-Воскресенский, в декабре 1909 года взорвавший начальника Петербургского охранного отделения полковника Сергея Георгиевича Карпова: он был повешен в ночь на 12 января 1910 года; по сообщению газеты «Утро России», «в сопровождении воинского отряда Петров был отправлен на Лисий Нос, где приговор и был приведен в исполнение».
А Сергей Юльевич Витте так подытожил эту страницу российской жизни: «Я уверен, что история заклеймит правление Императора Николая при Столыпине за то, что это правительство до сих пор применяет военные суды, казнит без разбора и взрослых и несовершеннолетних, мужчин и женщин по политическим преступлениям».
Не знал он, впрочем, какие еще времена и какие казни России предстоят.
«Контрреволюционные агитаторы, германские шпионы и шпионы всех других, нападающих на революционную Россию правительств подлежат расстрелу». Красный террор, списки заложников и казненных. «Расстреляно всего 512 контрреволюционеров и белогвардейцев, из них 10 правых с.-р.». Ковалевский лес.
О красном терроре мы уже слышали от Зинаиды Коноплянниковой, но по-настоящему он развернулся после революций 1917 года. Правда, первая из них — Февральская — принесла вначале повсеместную отмену смертной казни: соответствующее постановление Временного правительства было опубликовано 12 марта 1917 года. Однако спустя четыре месяца высшую меру наказания частично восстановили — за тяжкие воинские преступления.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу