Борис Барков - Однажды Сталин сказал Троцкому, или Кто такие конные матросы. Ситуации, эпизоды, диалоги, анекдоты

— К вам эмигрант Покрасс никакого отношения не имеет. Идите и работайте.

В 1937 году Сталин присутствовал на репетиции оперы Ивана Дзержинского «Поднятая целина». После спектакля Сталин пригласил к себе в ложу композитора и спросил:

— Как молодой композитор, как вы относитесь к классикам?

— Критически, товарищ Сталин.

— Советую вам закупить партитуры всех классиков, положить их под подушку, спать с ними и, главное, учиться у них.

Певица Большого театра Валерия Барсова называла Сталина «сопостановщиком всех спектаклей», поскольку он часто присутствовал на генеральных репетициях и давал указания.

Скульптор Сергей Дмитриевич Меркуров пришел к директору издательства «Советский художник» и потребовал:

— Выпускайте мой альбом. Я к вам из Кремля. Меня вызывал товарищ Сталин и сказал: «Пора делать мои скульптуры, и первую сделаете вы».

Художник Евгений Кацман писал портреты Сталина и Ворошилова. Был ими обласкан и стал их доверенным человеком. Его приглашали на дачу, где устраивались оргии вроде римских. В отличие от Рима под потолком «термы» висел моржовый фаллос. Кацман не удержался и по секрету рассказал об этом приятелю. А приятель — кому-то еще. Скоро это дошло до Ворошилова, и тот пригрозил Кацману: «Скажи спасибо, что я тебя спас. Мы тебе доверяли, а ты оказался болтун. Если будешь болтать…»

В три часа ночи в Совете народных комиссаров раздался звонок. Говорил Сталин.

— Товарищ дежурный, у нас тут интересная игра. Товарищ Ворошилов утверждает, что над Кремлем находится Марс, а товарищ Молотов, что Юпитер. Узнайте, кто выиграл.

Дежурный поднял с постели всех профессоров и академиков, имеющих отношение к астрономии. Наконец, один из них, ворча, спросонья сказал: «Это созвездие Кассиопея».

Обрадованный дежурный позвонил в Кремль.

— Товарищ Сталин, над Кремлем созвездие Кассиопея.

Сталин ответил:

— При чем тут Кассиопея? Мы уже давно играем в другие игры.

В 1940 году на приеме у Сталина был директор Института философии Павел Федорович Юдин. Он говорил о преимуществах советской экономики над капиталистической.

— Преимущество, безусловно, есть, — сказал Сталин. — Однако почему до нашего прихода к власти на Выборгской электростанции работали хозяин и пять инженеров, а сейчас работают триста человек, и нельзя сказать, что тока стало больше?

Подписав с Германией договор о ненападении, Сталин назвал Гитлера ледоколом революции. Второй тост Сталин поднял за Гиммлера, человека, обеспечивающего устойчивость немецкой нации и стабильность национального порядка.

Когда процедура подписания договора о дружбе и сотрудничестве с Германией закончилась, Сталин воскликнул: «Я обманул Гитлера, а он думает, что он меня обманул».

Сталин говорил: «Когда гибнет один человек, это — трагедия. Когда гибнут тысячи, это — статистика».

Получив несколько предупреждений об угрозе вторжения германских войск, Жуков попросил у Сталина разрешения принять меры к усилению охраны границы. Вечером 21 июня Сталин сказал Жукову:

— Если вы на границе что-нибудь сделаете, то потеряете голову.

Один из руководителей военной промышленности в годы Великой Отечественной войны Дмитрий Федорович Устинов однажды не выполнил важного указания Сталина. Сталин страшно разгневался и заставил Устинова выползти из его кабинета на коленях.

В связи с нехваткой многих священнослужителей руководители церкви попросили Сталина разрешить им открыть несколько учебных заведений. «А где ваши священники?» — спросил Сталин. Иерархи церкви склонили голову и промолчали.

В осажденном Ленинграде в 1942 году нашли несколько бочек французского вина. Калории и витамины, содержащиеся в этом напитке, могли бы поддержать жизнь многих людей. Однако первый секретарь Ленинградского обкома и горкома ВКП(б) Жданов посчитал, что вино надо сохранить до победы и выпить вместе с товарищем Сталиным. Сохранили. Когда на праздник Победы это вино привезли в Кремль, выяснялись, что оно прокисло.

При успехе крупных операций Сталин старался принизить роль их организаторов и создавал впечатление собственной бурной полководческой деятельности. Это отразилось в пропагандистской формуле «Где Сталин, там победа». Однако не все советские военачальники придерживались такого мнения. Так, незадолго до смерти маршал Рокоссовский говорил о Сталине: «Этот «полководец» только мешал нам воевать, и мы его обманывали: любому самому несуразному приказу поддакивали, а делали по-своему».