Борис Барков - Однажды Сталин сказал Троцкому, или Кто такие конные матросы. Ситуации, эпизоды, диалоги, анекдоты

Председатель Госплана в годы войны Николай Алексеевич Вознесенский выпустил книгу об экономике СССР в Великой Отечественной войне. Работа получила Сталинскую премию. На правительственном банкете Берия подошел к Вознесенскому, обнял его за плечи и сказал:

— Смотрите, товарищ Сталин, какие у нас есть молодые члены правительства. Книги пишут, премии получают. Вот только на товарища Сталина мало ссылаются в своих ученых книгах.

Сталин помрачнел, резко повернулся и ушел в узкую потайную дверь. Вскоре Вознесенский был арестован.

Фотограф Ковригин работал в крупном журнале и имел допуск к съемкам Сталина. Однажды, чтобы получить более выразительное изображение вождя, он соединил голову Сталина с одного негатива и туловище с другого. Когда фотографию опубликовали, на шее Сталина отчетливо просматривалась полоска. Ковригина сослали.

В 1949 году к юбилею Сталина среди других подарков из Китая прислали рисовое зернышко, на котором по-китайски и по-русски была написана здравица товарищу Сталину. Вместе с зернышком прислали микроскоп. Все это поместили в Музей революции. Но однажды зернышко съела мышь. Микроскоп задвинули так, что к нему нельзя было подойти, и два года до смерти Сталина сотрудники музея тряслись от страха.

В сталинском окружении существовала строгая, но подвижная иерархия, выражавшаяся в порядке перечисления лиц, присутствовавших на том или ином мероприятии, в праве занять определенное место по отношению к вождю за столом, на заседании, во время прогулок, в праве носить китель, похожий на китель Сталина, и так далее.

Секретарь Краснопресненского райкома партии на одном из совещаний сказал:

— Вот тут поэты жаловались, что нельзя писать о любви. Это неверно. Можно писать о любви. Нужно писать о любви, но только о любви к товарищу Сталину.

Сталин спросил у Фадеева:

— Ну как Шолохов, пьет?

Фадеев ответил:

— Не больше других, товарищ Сталин.

— Вас, товарищ Фадеев, мы не хотели обидеть.

Очевидцы рассказывают, что Сталин иногда выбивал трубку о лысину Хрущева.

В кинофильмах 40-х годов нередко роль Сталина исполнял актер Алексей Дикий. Посмотрев один из фильмов, Сталин изрек: «Совершенно нэ похоже, но интересно». Актера пригласили в Кремль. В разговоре с ним Сталин поинтересовался, почему актер не пытается передать его акцент. Актер ответил: «А я играю не вас». — «А кого же?» — «Я играю вашу государственную функцию». Сталину ответ понравился.

Фильм «Тарзан» Сталин смотрел несколько раз и дал указание выпустить его на широкий экран. Он же лично написал и заглавный титр: «Это фильм о человеке, который от ужасов капиталистического мира бежит в джунгли и только там обретает свободу и счастье».

Однажды Сталин спросил у Фадеева, что делает поэт Пастернак. «Пишет стихи», — ответил Фадеев. «Это хорошо, — сказал Сталин. — Почему бы поэту Пастернаку не написать поэму о колхозе?» Пастернак получил командировку в колхоз, но никуда не поехал. Когда в следующий раз Сталин спросил у Фадеева, что делает поэт Пастернак, он услышал в ответ, что Пастернак так и не написал поэму о колхозе. Сталин рассердился. «Мы просим Пастернака показать, как наши труженики добывают хлеб, а он не хочет. Ну что же. Давайте немножко урежем хлеб у поэта Пастернака, раз его не интересует, как этот хлеб добывают». И Пастернака перестали печатать.

Академик Виктор Владимирович Виноградов подготовил для Сталина статью «Марксизм и вопросы языкознания». Сталин внес в нее некоторые дополнения. Когда Виноградов прочитал статью в «Правде», он ужаснулся. Там было написано, что русский язык произошел от курско-орловского диалекта. Виноградов позвонил в секретариат Сталина и сказал, что в статье допущена опечатка и русский произошел от курско-московского диалекта. Ему ответили: «Раз товарищ Сталин написал про курско-орловский диалект, значит, из него теперь и будет происходить русский язык».

Сталин симпатизировал писателю Виктору Платоновичу Некрасову. Поздравляя его с присуждением Сталинской премии за роман «В окопах Сталинграда», Сталин спросил: «И почему твоя книжка мне понравилась?» И сам ответил: «Задница у меня болит, все ее лижут, совсем гладкая стала». По-видимому, Сталина удивило, но не обидело, что единственный раз советский писатель написал честный, реалистичный военный роман, лишенный привычного прославления советского вождя.