Борис Барков - Однажды Сталин сказал Троцкому, или Кто такие конные матросы. Ситуации, эпизоды, диалоги, анекдоты

— Сейчас же напиши от моего имени указ!

— Всемилостивейший государь! Неужели ты хочешь остаться императором один, без служителей и подданных? Все мы воруем, с тем только различием, что один более и приметнее, нежели другой.

Петр, услышав такой забавный ответ своего высокопоставленного правдоборца, рассмеялся.

Грозный указ государь не подписал.

При возвращении из Англии в Голландию корабль Петра I выдержал ужасную четырехдневную бурю. Самые опытные моряки объявили царю, что положение очень опасное.

— Чего боитесь, господа? — отвечал Петр весело. — Слыханное ли дело, чтобы царь русский утонул в немецком море?

Незадолго до смерти Петра I Екатерина влюбилась в придворного красавца Монса. Об этом донесли Петру. Петра поразила измена Екатерины.

— Ты видишь, — сказал он ей, стоя у окна дворца, — это венецианское стекло. Оно сделано из простых материалов, но благодаря искусству оно стало украшением дворца. Я могу возвратить его в прежнее ничтожество.

С этими словами Петр разбил стекло вдребезги. Екатерина поняла намек, но не потеряла присутствия духа.

— Вы можете это сделать, но достойно ли это будет вас, государь? — сказала она.

Шут Петра I Иван Александрович Балакирев был талантливым острословом. Однажды царь спросил у него:

— Правду ли при дворе говорят, что ты дурак?

— Чужим слухам не верь, Петр Алексеич, — ответил Балакирев, — мало ли что говорят. Они и тебя называют умным, но не верь этому!

Балакирев как-то пожаловался Петру I, что известный придворный вельможа за шутку на него пригрозил:

— Я тебя до смерти прибью, негодник!

— Если он тебя убьет, я его велю повесить.

— Да я этого не желаю, Алексеич, а мне хотелось, чтобы ты его повесил, пока я жив, — ответил шут.

Раз Балакирев, упав в ноги царю, сказал:

— Воля твоя, Алексеич, мне прискучило быть придворным шутом. Перемени это звание на другое.

— Да какое же тебе дать звание? — спросил его Петр. — Дурака? Ведь это, чай, будет хуже.

— Вестимо, хуже. Назови меня царем мух и выдай мне указ за твоей царской подписью.

Однажды в дворцовом застолье, на которое у Петра I собралось много вельмож, Балакирев важно расхаживал с хлопушкой, которой бил мух. Вдруг, подойдя к одному придворному, ведавшему дворцовым хозяйством и обкрадывавшему царскую казну, Балакирев изловчился и хлопнул по лысине казнокрада.

— Это что значит? — спросил Петр.

— Ничего, Алексеич, — сказал Балакирев, — одна из моих подданных крала твои царские запасы, и я ее казнил на лысине вот его милости.

— Знаешь ли ты, Алексеич, — сказал однажды Балакирев Петру I в присутствии многочисленной царской свиты, — какая разница между колесом и стряпчим, то есть вечным приказным?

— Какая же?

— И то и другое надобно почаще смазывать…

— Как ты, дурак, попал во дворец? — насмешливо спросил Балакирева один придворный.

— Да все через вас, умников, перелезал! — ответил Балакирев.

Один придворный, задетый шутками Балакирева, в раздражении сказал ему:

— Тебе люди, как скоту какому-нибудь, дивятся.

— Неправда, — отвечал Балакирев. — Даже подобные тебе скоты удивляются мне, как человеку.

Многие вельможи и придворные нередко жаловались Петру I на то, что Балакирев ездит во дворец, как и они, на паре лошадей и в одноколке, и просили его это обидное для них сравнение запретить. Петр пообещал выполнить их просьбу.

На другой день Балакирев подъехал ко дворцу в коляске, запряженной двумя козлами, и без доклада въехал в зал, где находилось множество вельмож. Петр посмеялся этой острой выходке Балакирева, однако в связи с тем, что козлы издавали неприятный запах, запретил ему в другой раз являться на козлах.

Спустя некоторое время, когда в приемной Петра было много придворных, Балакирев подъехал в тележке, в которую была запряжена его жена.

После этого Петр позволил Балакиреву ездить во дворец на паре лошадей и в одноколке.

Однажды один придворный певец чрезвычайно хвастал своим голосом, который, впрочем, на самом деле был очень плох.

— Я из своего голоса сделаю все, что хочу, — говорил он.

— Отчего же ты из него не сошьешь порядочного платья? — спросил Балакирев.