Андрей Серба - Измена

На высоком насыпном холме посреди византийского лагеря восседал под легким шелковым навесом император Иоанн. Как обычно, окружала его сверкающая золочеными доспехами и богатыми одеждами толпа полководцев и сановников. Через двое ворот лагеря выходивших на равнину перед Доростолом, нескончаемыми колоннами двигались ряды закованной в железо имперской пехоты. Встающее из-за Дуная солнце освещало возвышавшиеся перед ромеями стены Доростола. Замерли под ними длинные плотные шеренги пеших русских и болгарских воинов, возле открытых настежь ворот крепости виднелись конные славянские дружины. Ровными рядами, с распущенными знаменами, под звуки музыки двигались на них византийские легионы, прикрытые с флангов тяжелой панцирной конницей. - Я не хочу повторения Преславы, - обратился к магистру Петру Цимисхий. Для этого ты должен смять русов первым же ударом, которому надлежит быть страшным и сокрушающим. - Он и будет таким, император,-послушно склонил голову полководец.- Я раздавлю славян между стенами крепости и "бессмертными", как между молотом и наковальней. Я втопчу варваров в землю копытами коней. - С богом, магистр. Набирая скорость и поднимая тучи пыли, заглушая все окрест топотом и лязгом, помчалась на славянские ряды сплошная волна византийской конницы. За ней двинулись ровные прямоугольники пеших таксиархий. Но неподвижно высилась стена красных щитов, застыла щетина выставленных вперед копий. Замерли за спинами копьеносцев и мечников растянутые в несколько длинных линий русские и болгарские лучники. Между конницей и славянскими шеренгами всего несколько десятков шагов. Святослав поднял руку, и навстречу "бессмертным" хлынул ливень стрел, а в поле, огибая фланги собственной пехоты, вынеслась славянская конница. Висело в зените над доростольской равниной солнце. Под натиском славян византийцы отступали. - Княже, вели идти вперед, - с мольбой в глазах сказал воевода Свенельд.Еще один напор - и ромеи покажут спины. Лицо великого князя осталось невозмутимым. - Да, они побегут. А что дальше? Ромеев много, мы не в силах разбить их всех. Цимисхий как раз и хочет заманить нас подальше от крепостных стен, дабы окружить на равнине. - Княже, ни один русич, покуда жив, не покинет поле боя,- продолжал настаивать Свенельд. - Знаю, воевода. Но разве мы пришли на Дунай умереть, а не победить?.. Закат пылал над окружающими доростольскую равнину горами. Нахмурив брови и кусая губы, Иоанн наблюдал, как шли в очередную атаку его когорты. Вот они уже в который раз столкнулись со славянами. Заклубилась над местом схватки пыль, зазвенели мечи... Когда пыль рассеялась, Иоанн увидел, что на подступах к крепостным стенам, как и прежде, нерушимо стояли, прикрываясь длинными щитами, русы и болгары. - Это была двенадцатая атака,-тихо проговорил Цимисхий, отводя глаза от Доростола.- Я не смог сегодня победить князя Святослава. - Зато киевский князь узнал твою силу, император, - раболепно произнес Куркуас, наклоняясь к Иоанну. - За весь день он ни разу не посмел атаковать нас. А ведь русы славятся как раз упорством и неудержимостью в атаках. Император, ты первый, кто заставил князя Святослава обороняться, а не наступать... Слава Христу! Русы уходят!-вдруг радосчно закричал полководец. Неторопливо, в строгом порядке втягивались в ворота Доростола колонны славян. Не мешая им, неподвижно стояли перед крепостью византийские легионы. - Ты прав, Куркуас, - с грустной улыбкой сказал Цимисхий, - они уходят. Но уходят сами, и самое главное - непобежденными.

По Дунаю не спеша плыли к Доростолу византийские корабли Блестело в лучах солнца оружие находившихся на палубах воинов, замерла возле катапульт и огнеметных установок их прислуга. А на берегу, под стенами крепости, группы русских и болгар ских дружинников вытаскивали на песок свои ладьи стремясь подтащить их ближе к стенам... Расположившись в кресле на вершине холма, Цимисхий любовался кораблями, бросавшими якоря против стен Доростола. - Император, киевский князь теперь в кольце,- заметил стоявший у кресла Склир. - Крепость стала для русов ловушкой, из которой не выскочит даже мышь. - Ты прав, - согласился Иоанн, - Князь Святослав отныне в надежном кольце. Но разве от этого варвары перестали быть русами? Или ты, Варда, забыл Преславу?..

Всеслав ни разу не раскаялся в том, что взял в напарники Ангела. Десятский действительно оказался отличным проводником и незаменимым товарищем. Избегая людных дорог и лесных троп, заходя по ночам в гулкие селения за хлебом и сыром, он привел Всеслава к горным перевалам, за которыми лежала Македония. Темной грозовой ночью, когда не только человек, но и лесной зверь предпочитал находиться в убежище, Ангел одному ему известными тропами вместе с сотником проскользнул мимо византийских секретов на противоположную Доростолу сторону, где первый встреченный ими пастух указал путь к русичам. Воеводы Святополк и Владимир внимательно выслушали Всеслава, расспросили о событиях на Дунае и в остальной Болгарии. Кое-какие слухи о происходившем в Преславе и Доростоле доходили через горы к ним, поэтому еще до прибытия Всеслава воеводы объединили все русские дружины, избрав местом их общего пребывания Македонию. Вбирая в себя по пути отряды славян-добровольцев, русские войска, не дожидаясь приказа великого князя, выдвинулись почти к перевалам и уже вступили в бой с преградившими им дорогу византийскими заслонами. Воеводы несколько раз посылали гонцов к князю Святославу, однако ни один из них не возвратился обратно. Поэтому появление Всеслава было как нельзя кстати. - Ты прибыл вовремя, сотник,-сказал воевода Святополк. Давно мы ждали вестей от великого князя. - Мы стояли на перепутье, - вступил в разговор воевода Владимир. - Одни звали нас идти к Доростолу, где зимовал великий князь. Другие - к Преславе, поскольку князь всегда сам нападает на недруга, а не отсиживается за крепостными стенами. А иные тысяцкие предлагали двинуться даже на Царьград. Словом, было над чем поломать голову. Воевода Святополк встал из-за стола, взял со скамьи шлем. - Теперь все стало на свои места, и отныне у нас одна дорога. Коли великий князь ждет нас у Доростола, мы свершим все, дабы как можно скорее очутиться там. - Впереди перевалы, а они заняты ромеями, - осторожно заметил Всеслав. Сбить их оттуда будет не так просто. - Нас десять тысяч русичей, и семь тысяч болгар, и иных братьев-славян, примкнувших к нам. Ромеи поджидают нас в нескольких местах, через которые можно выйти к Дунаю, а мы всеми силами ударим в одном. А дабы ворог не догадался, где станем пробираться, будем его одинаково тревожить на всех окрестных перевалах. - И начнем это немедля,-добавил воевода Владимир, тоже вставая из-за стола,- Великому княэю нужна наша помощь-он получит ее уже завтра утром... Едва первые лучи солнца показались из-за гор, Всеслав и Ангел были на ногах. Вскочив с кошмы, на которой спали, и наскоро умывшись у ручья, они поспешили в указанное им воеводами место. Посреди небольшой деревенской площади, от которой начиналась дорога к перевалу, уже строился русский ударный клин. Отборные, проверенные во многих боях воины становились в ряды по десять человек, смыкались плечом к плечу. Шеренга строилась за шеренгой, и вырастающая на глазах колонна вытягивалась все дальше по дороге. Вскоре на площади появился плотный человеческий прямоугольник, обращенный сотнями глаз к еще покрытому туманом горному перевалу. Начало и бока колонны были надежно защищены тесно сдвинутыми червлеными щитами, на головах воинов виднелись остроконечные русские шлемы с бармицами, на ногах блестели специально надетые латные сапоги. Копья дружинников были подняты кверху, на их острия были густо набросаны обильно смоченные водой воловьи шкуры. И вот ударный клин готов к бою. Воевода Святополк, занявший место впереди, взмахнул обнаженным мечом. - Вперед, други! Братья на Дунае ждут нас! Смерть ромеям! - Смерть! - глухо и грозно ответили воины. Клин, гремя металлом, поднимая облако пыли, медленно двинулся за воеводой. В десятке саженей за ним строились новые славянские колонны, но их воины были уже в обычных, а не в латных сапогах и над их головами не было мокрых шкур... По склонам гор, среди которых вилась дорога к перевалу, незаметные постороннему глазу, крались цепочки болгарских лучников, выступивших в поход еще до рассвета. Прекрасно знающие эти места, ловкие, как дикие козы, они охраняли славянские колонны от возможных засад и каменных обвалов. За очередным поворотом дороги показался первый вражеский завал. Нагромождение огромных камней, срубленных, вековых деревьев, а перед всем этим - неглубокий, однако широкий ров. По гребню завала виднелись каски укрывшихся за ними легионеров. Лучи солнца отражались от ярко начищенных медных труб, торчавших в нескольких местах укрепления. Это были специальные устройства для метания горючей смеси - "греческого огня". Обычно трубы-сифоны перевозились на повозках, но сейчас были сняты и установлены в завале против наступающих славян. Склоны обступивших дорогу гор были густо усеяны византийскими лучниками и пращниками, уже вступившими в перестрелку с болгарами. Воевода Святополк сделал шаг в сторону, пропуская живой таран мимо себя. Византийские стрелы и камни, попадая в русские щиты и латные сапоги, ломались либо разлетались вдребезги. Точно так же не причиняли вреда атакующим и стрелы, летевшие сверху. Они попросту застревали в толстых мокрых шкурах, а камни пращников скатывались по шкурам вниз. И железная колонна, не замедляя ни на миг своего размеренного движения, продолжала неуклонно двигаться на завал. Тогда из медных труб-сифонов, направленных на русский клин, полыхнули длинные смрадные языки пламени. Оно ударило в щиты, растеклось по ним, взлетело ослепительными снопами вверх. Яркие червленые щиты сразу потускнели, съежились и задымились в один миг высохшие шкуры. В воздухе резко запахло каленым железом, тлеющим деревом. Едва поток пламени иссяк, живой таран словно взорвался изнутри. Шкуры полетели на землю, передние ряды русичей, выставив вперед копья, рванулись в завал. Дружинники из задних шеренг, вооруженные короткими метательными копьями-сулицами, рассыпались во все стороны и, уже на бегу наметив цель, принялись метать свое оружие. Густой град сулиц буквально смел с завала все живое...