Игорь Цветков - Дредноуты Балтики. 1914-1922 гг.

В конце декабря 1915 г. царской охранкой были арестованы И.Д. Сладкое и С.С. Ерохин, и в январе-феврале 1916 г. — Н.А. Ховрин, Н.И. Писарев, Т.И. Ульянцев, Ф.С. Кузнецов-Ломакин, В.М. Марусев и др. В конце 1915 г. и в начале 1916 г. состоялся суд над участниками выступлений на линейном корабле “Гангут” и броненосном крейсере “Рюрик”. На основе выводов следственной комиссии моряки обвинялись в том, что “19 октября 1915 г. в военное время на военном корабле “Гангут”, в команде коего состояли они, согласившись предварительно между собой добиться у высшего начальства удаления с корабля старшего офицера старшего лейтенанта барона Фитингофа, стали для приведения такового своего намерения в исполнение возбуждать команду к открытому неповиновению названному обер-офицеру”. В обвинительном акте суд, перечислив “преступные деяния” каждого подсудимого, квалифицировал выступление моряков “Гангута” как восстание.

В приговоре Кронштадтского военно-морского суда от 17–22 декабря 1915 г. поделуо матросах — участниках волнений на линейном корабле “Гангут” говорилось: “… Обращаясь к определению ответственности подсудимых по закону, суд находит, что признаки преступных деяний, совершенных каждым из подсудимых, вполне соответствует понятию явного восстания, предусмотренного ст. 74, 1096 военно-морского устава о наказаниях. На основании этого суд приговорил кочегарных унтер-офицеров Г. Ваганова и Ф. Яцкевича к смертной казни “через расстреляние”, а остальных — к ссылке на каторжные работы до 15 лет.

При сравнении документов следственной комиссии под председательством контр-адмирала Небольсина в Гельсингфорсе и Кронштадтского военно-морского суда, вызывает удивление различная квалификация событий на “Гангуте” в октябре 1915 г. Определение волнений на “Гангуте” как восстание впервые встречается в обвинительном заключении прокурора, а затем в документах Кронштадтского военно-морского суда. Вопреки заключению следственной комиссии и первоначальному мнению командования в них утверждается, что подсудимые матросы будто бы “по предварительному соглашению между собой” решили добиваться увольнения с корабля барона Фитингофа и для приведения этого замысла в исполнение призывали команду к открытому неповиновению. Такая квалификация действий гангутцев, по-видимому, была необходима, чтобы иметь формальное основание для жестокой расправы с революционными матросами.

Однако, учитывая общее недовольство матросов, вызванное арестами на “Гангуте” и опасаясь новых волнений при утверждении приговора, командующий флотом заменил смертную казнь ссылкой на каторгу на восемь лет каждого, а остальным осужденным несколько снизил сроки каторжных работ.

29-30 марта 1916 г. состоялся суд над участниками выступления на броненосном крейсере “Рюрик”, который приговорил трех человек П. Куксова, В. Вырвича, М. Можайко к “лишению всех прав состояния и смертной казни расстрелянием каждого”. Остальных моряков сослали на каторжные работы и в дисциплинарные батальоны на различные сроки. Но, как и первый приговор, он не был полностью приведен в исполнение.

10 апреля 1917 г. на основании общей политической амнистии Временного правительства Временный военно-морской суд в Петрограде вынес определение: “Всех вышеперечисленных воинских чинов команды линейного корабля “Гангут” считать свободными от дальнейщего наказания со всеми оного последствиями”. По той же амнистии были освобождены участники революционного выступления на крейсере “Рюрик”.

Значение революционного выступления гангутцев трудно переоценить. Оно наглядно показало, что в царском флоте зреют революционные силы, что славные дела потемкимцев, солдат и матросов Кронштадта, Свеаборга и Владивостока в годы русской революции не забыты. В то же время выступление моряков “Гангута” ярко продемонстрировало, что с восстанием шутить нельзя, “что всякое несвоевременное, неподготовленное выступление ведет к поражению.

“После событии на “Гангуте” неизмеримо вырос авторитет большевиков. Им верили, их слушали, за ними шли. Благодаря разъяснительной работе, проведенной большевиками, ни в 1915 г., ни в 1916 г. стихийных выступлений на флоте уже не было, хотя революционные настроения матросских масс усиливались с каждым днем. Моряки Балтики организованно готовились к решительным событиям Октября 1917 г.

Активную роль сыграли в Февральской буржуазно-демократической революции моряки Балтики. Одной из первых в поддержку восставшего в Петрограде народа выступила команда крейсера “Аврора”, стоявшего в ремонте на Франко-Русском заводе. К ней присоединились команды других кораблей.