Владимир Хрусталев - Григорий Распутин. Тайны «великого старца»

Но если окажется, что наступление не имелось в виду, то это ясно укажет, что у нас для серьезного «изгнания врага» нет достаточного количества снарядов. Таково, впрочем, и было мнение французов по осмотре России. Я думаю, что у нас вообще пропала вера в наступление. Замечательно, что победа Брусилова совершенно не производит в публике никакого особенного впечатления. Прежде каждый успех вызывал восторги, энтузиазм, возбуждал подарки на победу. Теперь, хотя в газетах описываются беспримерность атак и успехов Брусилова, но публика просто не решатся радоваться. У нас радовались бы признакам окончательной победы, но частным успехам, не влекущим за собой победы над Германией и Австрией, явно не радуются, т.е. не очень радуются, не считают таких частных побед заслуживающими серьезной русской радости.

Сверх того – победы над австрийцами не возбуждают и сознания нашей мощи. Если бы мы разбили немецкие армии, хотя бы с половинным успехом, – это, конечно, возбудило бы восторг, т.е. сознание нашей воскресшей мощи. Но бить австрийцев, бить турок – это ничего не значит. У нас страх и сознание бессилия существуют только в отношении немцев. В головы народа проникло тяжкое мнение, что мы не способны разбить немцев. Это подавляющее чувство может быть уничтожено победами над немцами. А нас угощают поражениями турок да австрийцев. Это недостаточно для поднятия духа страны». (Дневник Л.А. Тихомирова. 1915–1917 гг. М., 2008. С. 230–231.)

Император Николай II вновь фиксирует в дневнике:

« 28-го мая. Суббота

Во вчерашних боях вновь взято в плен – 97 офицеров и около 5500 чел. и 11 орудий.

Всего взято в плен: офицеров 1240, около 71 000 ниж. чин. и захвачено 94 орудия, 167 пулеметов и 53 бомбомета.

Сегодня прибыла чудотворная икона Владимирской Божьей Матери и в шестом часу была торжественно перенесена в штабную церковь, после чего был отслужен краткий молебен и всенощная. Принял сенатора Кобылинского по Человеколюбивому О[бщест]ву. Погода жаркая.

29-го мая. Троицын день

В боях вчерашнего числа вновь взято в плен 1 генерал, 409 офицеров, 35 100 ниж[них] чин[ов], 30 орудий, 13 пулеметов и 5 бомбометов.

Общее количество пленных за операцию пока 1 генерал, 1649 оф[ицеров], свыше 106 000 н. ч., 124 орудия, 180 пуле[метов] и 58 бомбометов. Кроме того, огромное количество ручного оружия, патронов и пр.

День был невероятно жаркий, даже душный. Сегодня день рождения дорогой Татьяны; ей исполнилось 19 лет.

После завтрака поехал с Алексеем на станцию; видели эшелон Куринского полка и два вагона Пуришкевича – пох[одная] библиотека и пох[одная] аптека, с кот. он разъезжает по фронтам.

Начался дождь, так что прогулки не было. Занимался и принял Озерова до обеда» [165].

29 мая генерал А.А. Брусилов получил приветственную телеграмму от императора: «Приветствую Вас, Алексей Алексеевич, с поражением врага и благодарю Вас, командующих армиями и всех начальствующих лиц до младших офицеров исключительно за умелое руководство нашими доблестными войсками и за достижение весьма крупного успеха. Николай » [166]. Непосредственной же наградой (20 июля) за успешный прорыв стало георгиевское оружие с бриллиантами [167].

К 30 мая противник израсходовал все свои резервы, и требовалось лишь определенное усилие, чтобы опрокинуть австрийцев и завершить их разгром. Но к этому времени резервы армий Юго-Западного фронта также были близки к исчерпанию. Конница, сосредоточенная в окопах правого фланга фронта, вообще отсутствовала. Генерал А.А. Брусилов не разобрался в обстановке и остановил войска для производства перегруппировки и подтягивания тылов. За это время немцы увеличили свои усилия по переброски своих частей под Ковель, а австрийцы получили время для передышки.

Император Николай II в письме от 31 мая супруге отмечал: «В общем, наши успехи всюду удовлетворительны, за исключением одного места, как раз в середине наших обоих наступающих флангов. Австрийские войска и некоторые германские дивизии делают отчаянные усилия, чтобы прорваться в этом месте, но безрезультатно. Принимаются все необходимые меры для поддержки нашего корпуса и подводятся резервы. Здесь у нас, конечно, тяжелые потери, но что же делать! Но эти войска доблестно исполнили свой долг – они должны были привлечь внимание неприятеля и этим помочь соседям.

О твоих крымцах я ничего не слышал! Надеюсь, что Келлер отличится чем-нибудь со своей кавалерией, может быть, ему удастся занять Черновцы. Тогда казаки и наша 1 Кубанская двинутся к этому городу». (Переписка Николая и Александры Романовых. 1915–1916 гг. М.; Л., 1925. Т. IV; Платонов О.А. Николай Второй в секретной переписке. М., 2005. С. 499.)