Евгений Богданов - Чайный клипер

4

Шхуна "Тира" небольшое частновладельческое судно - отбыла с грузом товаров из Лондона ровно в полдень следующего дня. Егор, как и Янсен, шел матросом, работал у парусов, прибирал на палубе. В ту пору в Северном море стояли туманы, облачность была низкой и для солнца почти непробиваемой. Часто выпадали дожди. Вначале дули слабые западные, а потом, дальше к северу, - северо-восточные ветры. Дважды на пути из Лондона в Берген "Тира" попадала в шторм. Для такого маленького судна шторма представляли большую опасность, но остойчивость у шхуны была великолепная. Пузатый округлый корпус позволял ей отлично держаться на волне, хотя и швыряло ее, как поплавок, во все стороны. Качка была неимоверной, волны перекатывались через палубу. Егор, уж, кажется, немало повидавший штормов в Атлантическом и Индийском океанах, здесь едва удерживался на ногах, его сильно мутило. Однако он крепился и не подавал вида, что еле-еле переносит качку. Янсен подтрунивал над ним: - Это тебе не на клипере "Поймай ветер"! А шторм все бушевал, и в кубрике стало душно от того, что люки были задраены. Как бы там ни было, шхуна "Тира" под управлением невозмутимого Роллона благополучно пришла в Берген, и Егор, поблагодарив капитана, сошел вместе с Янсеном на берег. Янсен привел его к себе на окраину города в небольшой старинный домик с очагом посреди кухни. Жена его, рослая голубоглазая норвежка, конечно, обрадовалась супругу, который вернулся-таки в родные края с приличной суммой заработанных денег. Она приняла и русского матроса, хотя и без особого восторга, но вполне гостеприимно. У Янсена было много детей. Егор пытался их сосчитать, но они постоянно выбегали на улицу, возвращались и опять убегали - и он сбивался со счета: то ли семеро, то ли восьмеро... Норвежец сдержал слово, дал Егору старенький, но крепкий, аккуратно сработанный сундучок, и Егор переложил в него скромные пожитки и подарки, купленные в Лондоне перед отплытием. Русские корабли в Бергене бывали редко, они чаще приходили в порт Варде на полуострове Варангер, и Янсен устроил Егора на рыбацкую шхуну, шедшую в Баренцево море за треской и палтусом. В Варде Егор стал поджидать русские купеческие парусники. Но было еще рано, навигация в Белом море не началась. Он снял угол у одинокой пожилой норвежки и стал работать в рыбном порту, разгружать парусники, приходившие с уловом сельди. Каждый вечер он обходил все шхуны, стоявшие у пристани, в надежде увидеть русский корабль. И вот однажды, уже в июне, когда началось мягкое скандинавское лето с белыми ночами, под вечер к причалу подошла на буксире за лоцманским катером шхуна из Архангельска. Еще издали Егор увидел на борту знакомое название "Тамица". С каким нетерпением он ждал, когда она ошвартуется у причала, с какой радостью глядел во все глаза, как русские мужики разгуливали по палубе в сапогах, овчинных безрукавках и треухах! Его слух приятно ласкала родная архангельская речь: - Эй, Петруха! Какого лешего копаешься там? Спишь на ходу, язви тебя в печенку! Эти "ласковые" слова несомненно принадлежали хозяину, который сам водил судно. А вот и он появился на палубе в поддевке, в начищенных сапогах-вытяжках, в картузе и направился к сходням. - Вахтенным в оба глядеть! На судно никого не пущать! Я иду к портовому начальству... Эй, Петруха! Да што ты в самом-то деле? Долго я ждать-то буду! Из люка вылез огромный матрос в бахилах, перехваченных под коленями ремешками, в чуйке и поярковой шляпе, с небольшой кожаной сумкой в руке. Это, видимо, и был тот самый Петруха. Он заторопился к хозяину, и оба они сошли на пристань. Егор нетерпеливо приблизился к ним. - Здорово, земляки! Хозяин резко остановился, будто споткнулся, и воззрился на Егора с удивлением. Егор, конечно, узнал это доброе мужицкое лицо с крупным носом и спокойными серыми глазами. - Эт-то что ишо за земляк выискался? Откудова? Кто таков? Егор с нескрываемой радостью одним духом выпалил: - Да Егор я, Пустошный. Неужели не узнаете? - Его-о-ор? Пустошный? - протянул хозяин изумленно. - Не тот ли Егор, который ко мне в команду просился прошлым летом? - Он самый. - Ну здравствуй, Егор, - хозяин снисходительно подал руку. - Ушел-таки в море? Наплавался? - Наплавался... досыта... - Вот дьявол! Ну не дьявол ли? Экой настойчивой! Дед не пускал, а он ушел... Гли-ко ты. Нет, ты глянь, Петруха, ведь ушел... Ну и ну! восторженно говорил хозяин шхуны, с любопытством оглядывая Егора с головы до ног. - Гли-ко, и одет по-иноземному: башмаки, штаны заморские, шапчонка с шишечкой... Черен словно грач. Неужто по южным морям скитался? - Плавал на чайном клипере в Китай, - не без гордости ответил Егор. - Из Лондона. - А в Лондон как попал? - Со смоляной пристани на английском барке. - Во как! Видали наших? - обратился хозяин опять к Петрухе. Тот согласно и уважительно кивнул, глядя на Егора с любопытством. - Ну дак что, домой хошь, или как? - спросил хозяин. - Домой! Так хочется, что слов не нахожу... До слез хочется! - Ладно. Теперь-то я тебя, пожалуй, возьму. Дед, поди, заждался! Небось слезы проливает старый. Пропал внук! Погоди, а хвоста за тобой нету? С властями здешними в ладах? Не провинился ли чем? - Нету, дяденька, хвоста. Ничем не провинился. На пристани робил, вас поджидая... - Н-ну ладно, коли так. А дед-то, поди, истосковался, - повторил хозяин. Хоть ты и на клипере ходил, и аглицкие штаны носишь, а все же он тя за уши надерет! - Пущай дерет. Мне будет только приятно... - Ладно. Мы отплываем денька через три. Разгрузимся, погрузимся и подымем паруса. Приходи. - Спасибо... А как вас звать-величать? - поинтересовался Егбр. - Звать меня Митрием, по отчеству Евсеевич. А фамилия известна - Куроптев. - Спасибо. Можно ли сегодня придти к вам? Мне уж тут больно надоело... - Ну ладно, приходи и сегодня. Место в кубрике найдется. Русских щец похлебаешь, про путешествия свои расскажешь. Люблю я слушать про путешествия. И сам, как видишь, путешествую...