Антон Якименко - Прикрой, атакую! В атаке — «Меч»

Передаю Чувилеву: «Сорок третий»! Выйти из боя, набрать высоту, помочь Иванову».

— Не надо! — отвечает мне Иванов. — Не требуется. Трех уже завалили, остальные сейчас уйдут, не выдержат. Да и нам надо заканчивать, горючка уже на исходе.

Спокойно так говорит, будто он не в бою а в классе, будто решает вводную по тактике боя. Приятно такое слышать: в этом спокойствии — сила, уверенность.

На горизонте появляется группа наших Пе-2. Развернулись где-то около Харькова, а теперь возвращаются, будут бомбить, расчищать дорогу пехоте и танкам.

— Бомбардировщиков видишь? — предупреждаю Иванова, — наши. Смотри не ударь по ошибке.

— Сзади группы Пе-2 и несколько справа идет «почетный» эскорт — пара Ме-109. Не ради любопытства идут, подбирают момент для атаки.

— Смотрите! — кричит Шеменков. — Атакуют.

Атакуют, но неудачно. Помешал Иванов. «Мессершмитты» уносятся вниз, под строй «Петляковых». «Сорвалось», — комментирует Лева. Но немцы не уходят совсем, идут несколько ниже и справа, надеясь, что на фоне земли экипажи Пе-2 их потеряют и они повторят атаку. Предупредить бы бомбардировщиков, но не могу — они на другой волне радиосвязи. Ну ничего, надеюсь, догадаются сами, сейчас ведь не сорок первый, не начальный период войны, научились и видеть, и драться. Будто в унисон моим мыслям и мысль Шеменкова, спрашивает:

— Песчаник помните? Пе-2 к нам садился…

Это было в сорок втором году. К нам, на полевую площадку, приземлился Пе-2. Он зашел по пути, чтобы наполнить баки горючим. Летчик, штурман, стрелок — ребята как на подбор: волевые, энергичные, смелые. Перед вылетом я им сказал: «Поосторожнее, хлопцы, „мессера“ шныряют на каждом шагу». Летчик лишь усмехнулся: «Плевал я на них». «Все ясно, — подумалось мне, — с ними ты еще не встречался».

Высокий, самоуверенный, летчик широко зашагал к своему самолету, запустил моторы, порулил. Он только взлетел, а пара Ме-109 уже у него в хвосте, уже заходит в атаку. Прогремела короткая очередь, самолет вспыхнул и тут же упал.

Да, немцы гуляли тогда по нашим тылам, где хотели и как хотели. Долго гуляли. Даже месяц назад. А теперь вот уже не то: осторожничают, атакуют с оглядкой, уходят, как только заметят опасность. Но это не значит, что за ними не надо смотреть, не надо больше остерегаться. Обязательно надо. Удар из-за угла опасен так же, как и прямой удар. Опасность на каждом шагу подстерегает того, кто плохо видит вокруг, кто не умеет читать обстановку, разгадывать вражеский замысел.

Тактика требует постоянной учебы, серьезного к ней отношения. Осмотрительность — это для летчика самое главное. Первым увидел врага — выиграл время. Минута в запасе есть — есть возможность подумать, всесторонне оценить обстановку, принять правильное решение. А в этом — половина победы. Остается только одно — сильный, молниеносный удар.

На войне есть один непреложный закон: после взлета не крутись над своей площадкой, уходи от нее бреющим. Даже если ты ее прикрываешь, находись в стороне, предварительно набрав высоту, на значительном от нее удалении. Для чего это нужно? Во-первых — для маскировки аэродрома. Во-вторых — для безопасности. Если ты уходишь на бреющем, твой самолет сливается с местностью и с высоты его трудно заметить. Пользуясь этим, ты набираешь скорость, а скорость — это свобода маневра, это возможность вести наступательный бой. И наоборот, если ты после взлета, не успев запастись достаточной скоростью, сразу полез в высоту — ты небоеспособен, твой самолет — мишень. Все, что ты можешь, когда тебя атакуют — встать в оборонительный вираж.

Бомбардировщик, которого сбили над нашей площадкой, после взлета сразу пошел в высоту, чего абсолютно не требовалось: аэродром, на который он должен был сесть, находился в двадцати километрах от нашего. Летчик мог лететь туда бреющим.

Нередко этот непреложный закон забывают даже мои пилоты, а им, истребителям, скорость нужна как воздух, как жизнь, потому что они ведут в основном оборонительный бой. Если бомбардировщик может обороняться, даже не успев набрать нужной скорости — у него есть турельная огневая установка и стрелок, ведущий огонь назад, — то истребитель не может. Чтобы встретить врага огнем своих пушек и пулеметов, ему надо развернуть весь самолет.

— Сейчас будут бомбить, — говорит Воскресенский.

Бомбардировщики пикируют звеньями. Под уда — рами бомб, кажется, стонет земля. Представляю, как там несладко гитлеровцам. А звенья повторяют заход, и снова воют, падая, бомбы, вверх поднимаются клубы огня, дыма, земли.