Африкан Шебалов - Тайна стонущей пещеры

Только что кончилась лекция, и в клубе еще было много народу. Молодежь быстро сдвинула скамьи и стулья к стенам, освободив середину зала для танцев. Бухгалтер Рязанов, склонившись к новому аккордеону, выслушивая его, как врач больного, наигрывал тягучий, грустный напев. Густые светлые волосы бухгалтера были гладко зачесаны назад. Только небольшая прядь их упала на лоб, закрывала глаз. Но Рязанов, увлеченный игрой, не обращал на это внимания. Под умелыми пальцами аккордеон плакал и стонал. Вот в грустную мелодию влился торопливый говор. Казалось, кто-то невнятно, захлебываясь, с надрывом стал жаловаться, но основная мелодия вдруг окрепла, налилась силой, смяла, заглушила этот голос и полилась, уже торжествуя и с угрозой. - Хорошо играет, - остановилась в дверях Вера Алексеевна. Рязанов сидел в окружении разряженных девушек. Возле него стояла продавщица Леночка. На скамейках у стен чинно восседали, переговариваясь, пожилые колхозники. Среди них дед Пахом; как всегда, недовольный чем-то, подвыпивший Аполлон Никитич и председатель колхоза Елизавета Петровна Фомина. Из угла просторного зала доносился звук костяшек домино. - А-а-а-а, наши гости! - увидев Шарого и учительницу, поднялась председатель. - Я хотела бы узнать, когда ребятам на плантацию? - пожимая руку Елизавете Петровне, спросила Вера Алексеевна. - Лучше всего, если сможете, часиков в пять - в половине шестого. Нам так сейчас нужна помощь. Роза в самом цвету - много рук требуется. - С удовольствием поработаем. Это даже входит в план нашего похода. - Вот спасибо. А на плантации для вас завтра специально будет повар готовить. Деда Пахома выделили. Он у нас кулинар заслуженный. Еще в германскую ротным кашеваром был. - Вы, Елизавета Петровна, уж очень о нас беспокоитесь. - Такая у меня должность, - развела руками председатель и повернулась к Рязанову: - Эй, Леонид Захарович! Хватит тебе девчатам душу бередить. Дай-ка что-нибудь веселенькое. - Всегда пожалуйста! - вскинул голову Рязанов. Аккордеон вздохнул во всю силу мехов и заговорил бодрым, четким перебором. Елизавета Петровна, пристукивая каблуками, подплыла к задремавшему деду Пахому: - Тряхнем стариной, дедушка Пахом. Покажем молодежи, как надо плясать. - А чаво! - встрепенулся дед и сейчас же молодецки шлепнул треух на скамейку: - Это мы могем! - дед поправил ладонью свалявшуюся бородку, и, выпятив сухую грудь, по-петушиному двинулся на плотную, пышущую здоровьем Елизавету Петровну. Зрители зашевелились, заулыбались. Даже в углу зала на время перестали стучать костяшками домино. В кругу появилась вторая пара, третья. Елизавета Петровна и дед Пахом уже стояли у стены. Дед надрывно кашлял, и Елизавета Петровна придерживала его за локоть. А пол клуба гудел под ногами плясунов. - Эх, сам бы вдарил, да подмены нет! - воскликнул раззадоренный Рязанов. - Вы же, Леонид Захарович, у нас единственный, - проговорила, играя глазами, Леночка. - А ну, дайте-ка, попробую! - протиснулся к Рязанову Шарый. Он взял аккордеон и заиграл плясовую. Рязанов вышел на середину круга, лихо ударил в пол ногой и, отбив замысловатую чечетку, склонился в поклоне перед Верой Алексеевной. Красивое личико продавщицы Леночки недовольно нахмурилось. Вера Алексеевна переглянулась с Шарым и, ободпенная его кивком, вышла в круг.

Из клуба вывалились дружной ватагой. - Спокойной ночи, - шепнул Шарый Вере Алексеевне и быстро смешался с толпой. Окруженный группой парней и девушек, он пошел по середине освещенной луной улицы, на ходу играя бодрый марш. Отстав на несколько шагов. Вера Алексеевна шла сзади до самой школы. - Кто идет? - услышав скрип калитки, негромко окликнула ее Оля Пахомова. - Это я, Олечка, - отозвалась Вера Алексеевна. - Как твое дежурство? Сбитнев пришел? - Пришел. - Все ребята спят? - Все. Кто давно уже, а некоторые только что улеглись. Вера Алексеевна медленно пошла между палатками. Раздался легкий шорох: из крайней палатки выполз Вася Коркин. Он тихонько подбежал к ближайшей яблоне и начал подтягиваться на толстом сучке. Тотчас под деревом появился Тузик, уселся на землю, и, в такт движениям Васи поднимая и опуская голову, стал внимательно наблюдать за хозяином. Отвернулся угол соседней палатки, высунулась голова Шумейкина. - Тренируешься? Чемпионом решил стать? - ехидно спросил он. - Кого-чего? - спрыгнул на землю Коркин. - Тренируюсь! Девять раз подряд могу выжать. - Подумаешь, какая трудность - девять раз подряд подтянуться, - захихикал Шумейкин. - Я, если захочу, пятнадцать жимков сделаю. - Захочу, - передразнил его Вася. - А ну, захоти, захоти! Попробуй-ка! Я по три раза в день занимаюсь, и то еще плохо получается. - Так то ж ты, - Шумейкин выбрался из палатки. Он был еще в брюках и ковбойке. - Учись, как работать надо, чемпион! Шумейкин довольно легко подтянулся раз, другой но вдруг сорвался и упал на колени. Из кармана его ковбойки выпал и покатился под ноги Коркину круглый камень, - Что это? - подобрал камень Вася. - Камень какой-то. Еще днем нашел в горах, - безразлично сказал Шумейкин. Он поднялся, вынул из кармана электрический фонарик. При его свете Коркин увидел на отбитой части камня разноцветные концентрические круги. - Так это же агат! Полудрагоценный камень. Молодец, Олег! - воскликнул он. - Дай сюда! - выхватив агат, Шумейкин спрятал его в карман. - Что же ты? Перед походом как договорились: все минералы сдавать в коллекцию! - Так то минералы... А это, ты же сам сказал, - драгоценный камень. Я его маме на брошку подарю. - Эх, ты, а еще звеньевой! Найден в походе - значит общий, отрядный! - А ты найди сначала, а потом говори. Что мне твой отряд! - Вот ты какой! - А тебе что? Искупался в водопаде - еще хочешь? - пригрозил Шумейкин. Вера Алексеевна поняла, что ей пора вмешаться. - Вы почему не спите? - подошла она к ребятам. Коркин открыл было рот, чтобы объясниться, но Шумейкин опередил его: - Я, Вера Алексеевна, агат нашел, - вынул он из кармана камень, - думал отдать его Сбитневу в коллекцию, а Коркин хочет забрать себе. - Кого-чего? Это же неправда!.. Я, наоборот... - возмутился Коркин, но его перебила учительница: - Я слышала ваш разговор. Она строго посмотрела на Шумейкпна: - Спать пора! Шумейкин юркнул в палатку, на ходу пряча агат в карман. Коркин побрел к своей палатке. Вера Алексеевна задумчиво покачала головой, прислушалась и тихо окликнула; - Оля! Девочка подошла. - Тебе в одиннадцать сменяться, - Вера Алекревна сняла с руки часы и подала их Оле, - передашь очередному дежурному. Погасли последние огни в деревне. В лагере юных туристов установилась тишина. Только одинокая девочка прохаживалась между палатками, оберегая сон своих товарищей.