Владимир Кузьмищев - Тайна жрецов майя

К сожалению, девочка не оценила наш «подвиг». Ее лицо изобразило изумление и испуг; было ясно, что она ничего не поняла!

И в этом нет ничего удивительного. Конечное московское произношение языка майя наверняка сыграло свою роль, однако дело не столько в нем, сколько в самом языке: попробуйте заговорить с любым советским школьником на языке Киевской Руси, и вы получите почти тот же результат. Ваш слушатель удивится гораздо больше, чем ежели вы начнете разговаривать с ним на любом незнакомом ему иностранном языке. Кстати, и «наша» девочка- майя совершенно спокойно воспринимала русскую речь, ничуть не удивляясь ей.

По совету мексиканских друзей из Национального института антропологии и истории — так называется в Мексике научный центр, под руководством которого ведется всестороннее изучение доколумбовой Америки, — мы решили завершить свое знакомство с Юкатаном посещением Острова женщины. Этот островок настолько мал, что менее чем за час его можно обойти вдоль и поперек. Здесь находятся развалины самого миниатюрного храма древних майя, сложенного (глагол «возводить» никак не вяжется с его размерами) в честь прекрасной Иш Чель, божественной супруги Ицамна.

Если говорить честно, память не сохранила очертания развалин этого храма, и виной тому не размеры и не степень сохранности или важности храма, а… сам остров. Он настолько красив, что буквально подавил нас своим сказочным очарованием. Если бы потребовалось подобрать на земле место для рая, каждый, кому хоть раз посчастливилось побывать на Острове женщины, не задумываясь, назвал бы этот благодатный клочок земли, омываемый со всех сторон кристально чистой, удивительно нежной водой, едва тронутой бирюзовой голубизной. Белый, как сахар, ласковый песок, стройные королевские пальмы и тишина, околдовывающая душу убаюкивающим спокойствием и даже — это уже опасно! — отрешенностью от всего земного: «Сидел бы всю жизнь на бережку, глядел бы на песочек, водичку, камешки, пальмочку…»

Остров — самая восточная территория Мексики. Отсюда рукой подать до Кубы, и, должно быть, поэтому в одной из бухт мы увидели два больших рыболовецких сейнера с развевающимися на ветру знаменами острова Свободы. Даже чарующая, неземная красота Острова женщины оказалась бессильной и не помешала нам вспомнить, что Мексика — единственная из латиноамериканских стран, не порвавшая отношений с революционной Кубой.

Мы провели на острове целый день. Следующим утром на небольшом катере вместе с немногочисленными пассажирами и шестью попарно связанными черными свиньями мы переплыли узкий пролив, разделяющий остров с материком, вернее, с полуостровом Юкатан (между прочим, когда мы плыли на остров, нашими «спутниками» были точно такие же черные свиньи). У одинокого, сколоченного из досок причала с громким названием Порт Хуареса {32} 32 Бенито Хуарес — национальный герой Мексики, первый президент-индеец. нас поджидала машина. Все еще околдованные красотой Острова женщины, мы молча уселись в нее и тронулись в обратный путь.

Однако нам не повезло: вскоре машина сломалась, и по рекомендации шофера-мексиканца мы были вынуждены приступить к несложной процедуре «голосования» на шоссе, как оказалось, совершенно одинаковой во всех странах мира.

Не было машины, которая не остановилась бы при виде сигнала бедствия, но все они шли, перегруженные пассажирами, и поэтому на нашу долю доставалось лишь искреннее сочувствие.

Наконец далеко-далеко на прямом и узком, как школьная линейка, шоссе появилась маленькая точка. Она быстро росла, пока не достигла размеров большого многоместного автобуса. Он затормозил прямо перед нами. Не мешкая, мы заняли свободные места, и автобус рванулся вперед.

Он был довольно ветхой конструкции, но развивал огромную скорость. К сожалению, это обстоятельство не очень влияло на скорость нашего передвижения, поскольку водителю приходилось довольно часто останавливать машину, чтобы принять новых и распрощаться со старыми пассажирами. Десятки людей, молодых и старых, женщин и мужчин, прошли перед нашими глазами.

Мы смотрели на них и изумлялись; казалось, что они только что сошли с фресок и барельефов древних храмов и дворцов Паленке, Бонампака, Ушмаля, Чич’ен-Ица… Горбатый, почти полукруглый нос; острый, но не выступающий вперед подбородок, чуть-чуть раскосые черные глаза, и только лоб не был таким опрокинутым и заваленным назад, каким его изображали художники и скульпторы в древности. Но такое различие во внешности древних и современных жителей Юкатана имеет вполне точное объяснение: древние майя, по-видимому, считали идеалом красоты такой лоб, который образует с линией носа почти прямой (!) угол.