Владимир Кузьмищев - Тайна жрецов майя

Наступила ночь, но за ним никто не пришел. Море звуков, которыми по ночам дышит земля, заполнило тишину; стрекотание, свист, легкий скрежет, шелест и цоканье насекомых и животных повисли над спящей землей. Непроглядную тьму тропической ночи освещали лишь таинственные звезды да светлячки, медленно проплывавшие мимо Ах Тупп Кабаля. Иногда они сталкивались с каменными глыбами пирамиды, и тогда он с интересом наблюдал, как живой зеленый огонек с оранжевыми, желтыми, красными и синими крапинками ползал по ее громадным ступеням.

Рассвет наступил так же внезапно, как опустилась ночная мгла, И опять никто не пришел за Ах Тупп Кабалем. Солнце подымалось все выше и выше. Он стоял у южного склона пирамиды и внимательно следил, как постепенно сползала вниз по камням его тень, пока совсем не исчезла под ногами. Лучи солнца нещадно палили, обжигая голову и спину. Во рту пересохло, хотелось пить…

Вдруг чьи-то руки толкнули его прямо на ступени пирамиды, и властный голос приказал подниматься вверх.

Отекшие от долгого неподвижного стояния ноги никак не слушались Ах Тупп Кабаля. Чтобы взобраться на новую ступень, ему приходилось так высоко подымать ногу, что колено почти упиралось в грудь. А жрецы торопили: «Скорей, скорей, скорей…» Сколько их, этих ненавистных ступеней? Снизу казалось, что их гораздо меньше; теперь им не было конца…

««Скорей!..» — ступени. «Скорей!» — ступени. «Скорей, скорей, скорей!..» — ступени, ступени, ступени… И вдруг на терявшего от усталости рассудок Ах Тупп Кабаля шагнуло золотое чудовище — сам всесильный и неповторимый бог дождя Чаак!..

В храме было темно и прохладно: толстые стены, сложенные из огромных, хорошо пригнанных друг к другу и скрепленных известью камней, защищали внутренние помещения от зноя. Окон не было, и свет проникал лишь через узкий проход — коридор, закрытый к тому же циновкой.

Глаза постепенно привыкали к темноте. Кругом на массивных каменных алтарях стояли маленькие и большие чудовища, изображавшие бога дождя и другие божества людей тутуль шив. Одни из них были сделаны из камня, несколько фигурок из зелота, многие из гипса и глины, раскрашенные в яркие краски, среди которых преобладали желтые, красные, зеленые и коричневые цвета. Рядом с каждым божеством находил, ь причудливые сосуды и огромные блюда, наполненные жидкостью, издававшей резкий запах. «Как много крови жертв!» — подумал Ах Тупп Кабаль. В Центральной камере храма на продолговатой каменной плите лежали священные книги, хранившие тайны жрецов, а в углу на широком ложе, также высеченном из каменной глыбы, покоилась Циновка ягуара, хранителем которой был халач виник — Верховный правитель города Ушмаля.

Ах Тупп Кабаль окончательно пришел в себя от потрясения, испытанного на вершине пирамиды. Он не чувствовал больше ни жажды, ни усталости, — привычная обстановка в храме успокоила его. В родном городе Мани он часто приходил в храмы, когда обучался у жрецов, и теперь был готов пройти любое испытание, ответить на самые хитроумные вопросы главного служителя и других жрецов.

Главный жрец храма бога дождя Чаака раскрыл священную книгу.

— Человек, читай! — приказал он.

Взгляд Ах Тупп Кабаля устремился на ровные вертикальные линии слов. Напрягая зрение, чтобы не ошибиться и не перепутать в темноте схожие знаки, он стал читать:

Это перечисление двадцатилетий,

прошедших с тех пор,

как они покинули страну,

свои жилища в Ноноваль.

4 двадцатилетия тутуль шив жили

к западу от Суйва.

Они пришли из страны

Тулапан Чиконахт'ан.

4 двадцатилетия

они странствовали, а затем пришли сюда

с вождем — простолюдином Тепеух

и его свитой… {27} 27 Здесь и дальше перевод с майя из «книги Чилам Балам» из Чумайэля Ю. В. Кнорозова.

Ах Тупп Кабаль хорошо помнил древнее сказание о странствиях своего народа — людей тутуль шив. Много двадцатилетий — катунов назад они покинули свою страну Ноновалько, лежавшую на берегу гостеприимного синего моря.

Правда, говорили, что люди тутуль шив ушли из родного края не столько в поисках более плодородных земель, сколько из-за постоянных набегов северных народов, поклонявшихся Пернатому змею. Они постоянно уничтожали посевы, разоряли селения и города, уводили пленных, чтобы принести их в жертву своему злому божеству. Эти жестокие люди говорили на непонятном языке, который сами называли нахуатль: себя же они величали тольтеками, жителями города Толлана.