Владимир Кузьмищев - Тайна жрецов майя

Спина левого была сплошь разукрашена еще не зажившими рубцами — свидетелями недавних жестоких побоев. Выбрав место, где раны казались посвежее, жрец сильно ударил по нему когой, обутой в толстые сандалии. Человек вздрогнул, рука невольно рванулась из щели, но узкие каменные тиски крепко держали ее.

Жрец довольно захохотал. Он присел на камень и стал наблюдать, как Каменотес с изуродованной спиной заставил расслабиться напряженные от боли мышцы, — только так он мог вытянуть руку из каменного плена. Жрец видел, как медленно отползало от скалы бронзовое тело и вместе с ним так же медленно ползла из щели рука, чем-то напоминавшая змею. Наконец рука-змея выползла наружу; она сжимала длинное острое рубило.

Это была великолепная рабочая рука: сухая, тонкая, жилистая, а главное, послушная. Сколько бесформенных камней превратила она в идеально ровные прямоугольные плиты; сколько тончайших узоров нанесла на камень, повторяя сложнейшие рисунки священных знаков, которыми жрецы записывали на вечные времена божественные пророчества или восхваляли мудрость и военные победы великих правителей; сколько мертвых камней ожило от ее прикосновения, оставляя потомкам бессмертные образы богов, их верных служителей на земле и всемогущих владык…

Это была великолепная рабочая рука. Любой другой, будь он на месте тупого надсмотрщика, залюбовался бы ею…

Каменотес медленно поднимался с земли.

— Пойдешь опять к реке! — бросил жрец. Он хотел встать, но не успел: рука, сжимавшая рубило, обрушила на его голову страшный удар. Она перестала быть послушной…

…Люди падали от усталости. Они не могли говорить, но их глаза яснее всяких слов требовали ответа.

— Соберите оружие надсмотрщиков. — Каменотес задыхался от боли в груди — удар палицы пришелся прямо в ключицу.

— Соберите оружие, рубила, палки. Мы пойдем на строительство к реке и освободим наших братьев!

Но никто не шелохнулся: голод и напряжение недавней битвы с надсмотрщиками и жрецами лишили людей последних сил. Все молчали, и только стоны раненых нарушали непривычную тишину в каменоломне.

— Вставайте! — крикнул Каменотес, превозмогая боль. — Иначе мы погибнем!

Пошатываясь, он поднялся, опираясь на огромную палицу, принадлежавшую убитому им старшему жрецу-надсмотрщику, и направился к дороге. И люди пошли за ним. Впервые им было так легко и приятно шагать по широкой тропе, спускавшейся к реке среди непроходимых зарослей тропического леса. Толстые стволы кедра, стройные пальмы, многоярусные ветвистые сейбы и гигантские корни красного дерева, сплошь обвитые лианами и другими вьющимися, ползущими, карабкающимися по деревьям растениями, стояли непроходимой стеной по обеим ее сторонам. Они охраняли путника от палящего солнца, наполняя воздух неповторимыми запахами леса. Усталые ноги с каждым шагом двигались все быстрее. Лесная прохлада и свежий аромат зелени вселяли бодрость и уверенность. А главное, рабы не слышали больше яростных окриков ненавистных жрецов, свиста плетей надсмотрщиков — впереди ждала свобода!

И они уже не шли, а бежали легкой рысцой, как умеют бегать только простые люди этой богатой и многострадальной земли. Ни о чем заранее не договариваясь — их не учили держать военный совет перед боем, — они выскочили из леса нестройной толпой и молча рассыпались на широкой, выложенной ровными камнями площади, как рассыпаются на земляном полу крестьянской хижины зерна спелого маиса.

Через час все было кончено. Ни один жрец, ни один надсмотрщик не остался в живых. Ярость восставших обрушилась и на богов: каменныеизваяния, стелы с изображением богов, правителя и жрецов погибли под их ударами.

На строительстве оказалось немного запасов еды — ее берегли длк себя жрецы и надсмотрщики. Восставшие разделили ее ллежду собой поровну. Воды было вдоволь, рядом бежали быстрые воды реки Лачанха.

А когда стемнело, на площади запылали веселые языки костров. Огонь успокаивал людей, но он наводил и ка размышления. Все думали об одном: что делать дальше? Постепенно они стали сходиться туда, где на широкой террасе у подножья большого храма с тремя низкими входами сидел у костра Каменотес. Никто не выбирал его вождем, но все тянулись к нему: он первый осмелился поднять руку на ненавистных жрецов, он привел сюда людей с каменоломни, значит, боги вручили ему судьбу этих обездоленных и измученных людей.

Каменотес видел, скорее ощущал, как в ночной темноте двигались к его костру молчаливые фигуры братьев по страданиям, товарищей по борьбе. Он слышал их взволнованный говор, тревожное дыхание и ясно понимал, зачем они пришли. Он знал, какой ответ нужно дать этим людям; он не сомневался в правильности своего решения.