Владимир Кузьмищев - Тайна жрецов майя

Но, может быть, лучше отказаться от этой работы и исследовать только те иероглифы, которые не пострадали от времени или недобросовестности жрецов — переписчиков текстов?

В результате проделанной работы Ю. В. Кнорозов свел иероглифы в группы. В каждую из них входили иероглифы, имеющие одинаковые устойчивые знаки и различные переменные, то есть различные грамматические показатели. Теперь можно было свести вместе слова с одинаковыми грамматическими показателями. По сравнению со сделанным такая работа была относительно несложной.

Сплошная регистрация всех случаев появления в тексте каждого иероглифа позволила одновременно выявлять и статистические данные о них. Самый простой способ применения статистики для целей дешифровки (мы уже упоминали об этом) состоит в том, что подсчитывается, сколько раз каждый из знаков встречается в исследуемом неизвестном тексте; это абсолютная частота. Заручившись такими данными о неизвестных нам знаках, следует подобным же образом обсчитывать тексты майя, записанные латиницей, то есть известными нам знаками — буквами.

Зачем? Чтобы сопоставить неизвестные знаки с буквами (или группой букв), имеющими ту же частоту в известных текстах!

Однако в ряде разделов рукописей майя настойчиво повторяются отдельные иероглифы, очень редко встречающиеся в других местах. При сплошном подсчете легко может оказаться, что знак имеет большую частоту за счет многократного повторения одного и того же иероглифа, то есть за счет частого повторения какого-нибудь слова в некоторых разделах текста. В этом случае абсолютная частота знака (равно как и иероглифа, в состав которого он входит) будет отражать не особенности языка, а особенности данного специфического текста с часто повторяющимся отдельным словом или словами (например, в тексте, рекламирующем, скажем, пылесос, слова «пылесос» и «пыль» будут повторяться.

Однако оказалось, что грамматика «известного» языка изучена довольно слабо. И снова пришлось отложить решающий штурм последней вершины и надолго засесть за изучение грамматики по текстам майя, записанным латиницей, и только после этого заняться подготовкой сравнительных материалов — выявлением набора грамматических показателей и их частоты в текстах XVI века.

Это была наиболее тяжелая и изматывающая работа. Она требовала абсолютной внимательности. Если возникали сомнения в правильности подсчета, нужно было начинать его с самого начала и так по нескольку раз. Но самое обидное: не было никакой гарантии в том, что получаемые с таким трудом данные окажутся полезными и пригодятся для дальнейшей дешифровки. Так оно и было в ряде случаев, когда единственным результатом проделанной работы являлось выяснение того, что изучаемый грамматический показатель не имеет никаких аналогий в древнем языке. Не удивительно, что при первой же возможности в дальнейшем и Ю. В. Кнорозов и другие исследователи стали перекладывать такого рода работу на «плечи» вычислительной техники.

Однако в целом расчеты Ю. В. Кнорозова на то, что сопоставление древних переменных знаков с известными грамматическими показателями (из языка XVI века) окажется сравнительно легким, вполне оправдались. В центр внимания исследователя попало несколько знаков, передающих употребительные грамматические показатели. Эти знаки оказались как бы в медленно, но верно сжимающемся кольце. Каждая новая, дополнительная характеристика этих переменных знаков была подобна новому, появлявшемуся из засады щупальцу спрута. Они, эти щупальца- знаки, обвиваясь вокруг жертвы, неуклонно приближали свою привязку.

Среди переменных знаков особо выделялся знак

Он сочетался и с глаголами и с существительными и имел рекордную позиционную частоту.

Такую же высокую частоту в текстах XVI века имел только один грамматический показатель — префикс- местоимение «у» («он», «его»). Здесь не могло быть ошибки — знак определен точно, ему найден языковый эквивалент!

Сопоставление ряда других переменных знаков с известными грамматическими показателями также не составило особого труда. Наиболее часто встречающийся переменный знак

,передающий предлог, легко сопоставлялся по позиции и частоте с употребительным предлогом «ти» («в», «к»), а переменный знак