Эрнест Ренан - Жизнь Иисуса

Josephus, Ant., XVIII, 4, 1 и 2.

Тацит (Ann., XV, 45) представляет смерть Иисуса как политическую казнь, совершенную Понтием Пилатом. Но когда писал Тацит, политика римлян в отношении христиан уже изменилась: на них смотрели, как на виновников тайного союза против государства. Латинский историк, естественно, верил, что, предавая Иисуса смерти, Пилат руководился соображениями общественной безопасности. Иосиф гораздо точнее (Ant., XVIII, 3, 3).

Имя «Иисус» исчезло в большей части манускриптов. Но тем не менее оно подтверждено очень сильными авторитетами.

Мф.27:16; Евангелие Евреев (Hilgenfeld, стр. 17, 28).

Ср. Иероним, in Matth., XXVII, 16.

Мк.15:7; Лк.23:19. Сообщение четвертого Евангелия (Ин.18:40), которое делает из него вора, по-видимому, гораздо менее верно, чем сообщение Марка.

Josephus, Bell. Jud., II, 14, 9; V, 11, 1; VII, 6, 4; Тит Ливий, XXXIII, 36; Квинт Курций, VII, XI, 28.

См. Renier, Inscript. rom, de l’Algerie № 5, fragm. B. Существование в войне чужеземных полицейскихи палачей можнодоказать лишь для более позднего времени. Ср., однако, Цицерона, In Verren, actio II, во многих местах; Epist. ad Quintum fr., I, I, 4.

Очень вероятно, что это первая попытка «согласования Евангелий». Лука, быть может, имел перед собою рассказ, где смерть Иисуса была ошибочно приписана Ироду. Чтобы не пожертвовать вполне этими данными, он сопоставил оба предания, тем более что у него, быть может, были какие-нибудь неясные сведения, что Иисус предстал пред тремя властителями (как то видно из четвертого Евангелия). Во многих случаях у Луки были отдаленные отзвуки фактов, специальное принадлежащих к рассказу Иоанна. Впрочем, третье Евангелие дает для истори распятия ряд добавлений, почерпнутых автором, по-видимому, из более поздних источников, в расположении которых чувствуется наставительная цель.

Ин.19:12,15; ср. Лк.23:2. Для того, чтобы вывести заключение о верности передачи этой сцены у евангелистов, см. Филона Leg. ad Gaium, 38.

Josephus, Ant., XX, 9, 4. Талмуд, представляющий осуждение Иисуса как чисто религиозное, утверждает в самом деле, что его приговорили к избиению камнями; далее, правда, он говорит, что Иисус был повешен. Может быть, хотели сказать, что он был повешен по избиении камнями, как то часто случалось. (Мишна, Sanhedrin, VI, 4; Второзакон.21:22.) Иерус. Талмуд, Sanhedrin, XIV, 16; Вавил. Талмуд, Sanhedrin, 43а, 67а.

Josephus, Ant., XVII, 10, 10; XX, 4, 2; Bell. Jud., V, 11, 1; Апулей, Metam., III, 9; Светоний, Galba, 9; Лампридий, Alex. Sev., 23.

Тацит, Ann., III, 14.

Ин.19:14; по Марку (Мк.15:25), было всего 8 часов утра, потому что, согласно с этим евангелистом, Иисус был распят в 9 часов утра.

Мф.27:33; Мк.15:22; Ин.19:20; Евр.13:12. Ср. Плавт, Miles gloriosus, II, IV, 6-7.

Голгофа в самом деле стоит в какой-то связи с холмом Гареб и местностью Гоаф, упоминаемыми Иеремией (Иер.31:39); обе эти местности находились, по-вилимому, к северо-западу от города. Можно было бы предположительно приурочить место, где был распят Иисус, к крайнему углу, образуемому теперь стеной по направлению к западу, либо к холмам, возвышающимся над долиной Гиннома выше Биркет Мамилла. Можно также иметь в виду и пригородок, господствующий над «пещерой Иеремии».

Непрочны доказательства, которыми пытались доказать, что Св. Гроб был помещен после Константина.

Вопрос заключается в том, чтобы узнать, находилось ли то место, на которое в настоящее время указывают как на Голгофу и которое глубоко врезалось в черту нынешнего города, вне его стен во время Иисуса. В 76 метрах к востоку от традиционной местности Голгофы нашли часть иудейской стены, похожей на Гебронскую; если и она принадлежит к ограде времен Иисуса, то это укрепило бы ее традиционное приурочение за городом (De Vogüé, Le Temple de Jerusalem, с. 117 и след.). Существование похоронного грота (того, что называют «Гробницей Иосифа Аримофейского») под стеною купола Св. Гроба, по-видимому, указывает (ср., однако, Мишна, Paran, III, 2; Baba Kamma, VII), что местность эта когда-то находилась вне стен; но грот, о котором идет речь, недостаточно древний (см. Vogüé, там же, с. 115), чтобы позволено было предположить его древнéе оградной постройки, существовавшей во время Иисуса. Впрочем, два исторических соображения, из которых одно очень доказательно, говорят в пользу предания. Первое, что представляется странным, каким образом люди, пытавшиеся во время Константина восстановить евангельскую топографию, не остановились перед противоречием, вытекающимиз Ин.19:20 и Евр.13:12; каким образом, будучи свободными в своем выборе, они так легко обошли столь серьезное затруднение. Итак, остается вероятным, что работа набожных топографов времен Константина была серьезная, что они искали прямых указаний и, если и не избегали некоторых благочестивых измышлений, все же руководились аналогиями. Если бы они следовали только пустому капризу, они поместили бы Голгофу на каком-нибудь более видном месте, на вершине одного из соседних с Иерусалимом пригорков, в соответствии с христианским воображением, желавшим привязать смерть Христа к какой-нибудь горе. Второе соображение, поддерживающее предание, это то, что при Константине еще существовал на Голгофе храм Венеры, построенный, говорят, Адрианом, или по крайней мере сохранилось о нем воспоминание. Но это далеко не доказательно. Правда, Евсевий (Vita Const., III, 26), Сократ (H. E., I, 17), Созомен (H. E., II, 1), Бл. Иероним (Epist., XLIX, ad Paulin) говорят, что существовало святилище Венеры на месте, которое они отождествляют с местностью Св. Гроба, но недостоверно: 1) что его построил Адриан, 2) что он построил его на месте, которое в его время называлось Голгофой, 3) что у него было намерение поставить его на месте, где Иисус претерпел смерть.