Александр Елисеев - Скифия против Запада. Взлет и падение Скифской державы

Академик А.А. Шахматов был уверен, что Свенельд действовал заодно с древлянами, а Игоря убил Мстислав Лютый, сын Свенельда. «Версия А.А. Шахматова устраняет одну из нелепостей версии Нестора, согласно которой корыстолюбие Игоря было сопряжено с легкомыслием, – пишет Л.Н. Гумилев. – В самом деле, как отпустить дружину, оставаясь в разграбленной стране?!» («Древняя Русь и Великая степь»). Правда, Гумилев был убежден, что дружину распустил сам Игорь, уверенный в бессилии древлян. Однако это еще одна версия о легкомыслии. На самом же деле никакого легкомыслия и корыстолюбия не было. Был регулярный сбор дани, именуемый полюдьем. И было тщательно спланированное сопротивление этой важнейшей военно-политической акции, призванной укрепить централизацию Руси – вокруг Киева. Кстати сказать, полюдье производилось регулярно, каждый год. Дело князя Игоря было продолжено Ольгой, которая разгромила древлян. А окончательно все довершил Святослав, взявший в жены Малушу, дочь древлянского князя Мала. Таким образом, интеграция Деревской земли была подкреплена и династическим союзом. Ранее Рюриковичи породнились с Ольговичами, теперь они стали своими для древлян.

Владимир продолжил борьбу за централизацию, осуществив походы на вятичей и радимичей. Но главным в его централизаторской политике было сознательное перемешивание восточных славян, призванное сплотить их в единый этнос: «И сказал Владимир: «Не добро, что мало городов вокруг Киева». И стал ставить города по Десне, и по Остру, и по Трубежу, и по Суле, и по Стугне. И стал набирать мужей лучших от словен, и от кривичей, и от чуди, и от вятичей, и ими населил города, так как шла война с печенегами. И воевал с ними и одолевал их». Академик Б.А. Рыбаков комментирует это сообщение ПВЛ следующим образом: «Владимир сумел сделать борьбу с печенегами делом всей Руси, почти всех входивших в ее состав народов. Ведь гарнизоны для южных крепостей набирались в далеком Новгороде, в Эстонии (Чудь), в Смоленске и в бассейне Москвы-реки, в землях, куда ни один печенег не доскакивал. Заслуга Владимира в том и состояла, что он весь лесной север заставил служить интересам обороны южной границы, шедшей по землям Полян, Уличей и Северян». («Киевская Русь и русские княжества в XII–XIII вв.») Кроме того, Владимир провел эффективную административную реформу. На место «светлых князей», управлявших этнополитическими союзами, он поставил своих сыновей: Ярослава – в Новгород, Изяслава – в Полоцк, Святополка – в Туров, Бориса – в Ростов, Глеба – в Муром, Святослава – в Деревскую землю и Мстислава – в Тмутаракань. В результате этих государственных трудов различные этнополитические образования восточных славян перестали играть такую серьезную роль, как в IX–X вв. Правда, единство Руси было порушено в XI в., но это уже было следствием борьбы внутри Дома Рюриковичей. Как бы ни враждовали друг с другом русские князья, они все равно ощущали себя русичами.

В заключение, надо отметить, что Владимир выступает и горячим приверженцем идеи «социального государства». ПВЛ сообщает: «…Повелел он всякому нищему и бедному приходить на княжий двор и брать все, что надобно, питье и пищу и из казны деньгами. Устроил он такое и сказал: «Немощные и больные не могут добраться до двора моего». И повелел снарядить телеги, и наложив на них хлебы, мясо, рыбу, различные плоды. Мед в бочках, а в других квас, и развозить по городу, спрашивая: «Где больной, нищий, или кто не может ходить?» И раздавали там все необходимое». Эти данные ПВЛ подтверждает и в своей «Памяти и похвале» Иаков Мних: «Не могу описать многие его милости – милосердие проявлял не только в доме своем, но и по всему городу, не только в Киеве одном, но и по всей земле Русской. И в городах, и в селах, везде оказывал милосердие, нагих одевая, голодных кормя, жаждущих поя, странствующим покой давая; церковников чтя, и любя, и милуя, подавал им нужное, нищих и сирот, и вдовиц, и слепых, и хромых, и страждущих, всех миловал, и одевал, и кормил, и поил».

Немаловажной, для понимания традиционного отношения к Труду и Празднику, следует считать саму «культуру роскоши», наличествовавшую во Владимировой Руси. Рассуждая о ней надо вспомнить о массовых богатых пирах, часто устраивавшихся правителями для своего окружения и всех желающих. Вот как рассказывала ПВЛ о пирах князя Владимира Святого: «И дал Владимир обет поставить церковь в Василеве во имя святого Преображения, ибо в день, когда случилась сеча, было Преображение Господне. Избегнув опасности Владимир построил церковь и устроил великий праздник, наварив меду 300 провар. И созвал бояр своих, посадников и старейшин из всех городов, и много всяких людей, и раздал бедным 300 гривен. И праздновал князь восемь дней, и возвратился в Киев в день Успения святой Богородицы, и здесь снова устроил великое празднование, созывая бесчисленное множество народа. Видя же, что люди его христиане, радовался душой и телом. И так делал постоянно». Праздник – священная растрата всего того, что было накоплено Трудом. Это высшее, благородное расточительство. Если в Труде человек уподобляется Богу как Творцу, «проявляющему» вещи из первоначала материи, то во время Праздника он уподобляется Абсолюту, не желающему оставаться одному в своей немыслимой запредельности, Абсолюту, дарующему свой Свет, свою Благодать, свою Мощь, бросающему ее вовне – в кромешную тьму небытия, призванного стать бытием. Потому праздники в мире Традиции носят сугубо религиозный характер. И потому же они являются обязательными, а работа в праздничные дни считается довольно тяжким грехом. Заметим еще и наличие довольно большого количества праздничных выходных дней в традиционных государствах.