Тут, конечно же, надобно отделить «котлеты» от «мух». Очевидно, что Владимиру, который примерял на себя инсигнии византийских императоров, не мог быть по нраву главный догмат ариан о «подобосущии». Византийцы учили о том, что император есть «икона Логоса», образ Христа. И это толкование в полной мере раскрывает суть монархической власти, которая достигла своей полноты именно на Руси – при московских Государях (их предшественником и был византист Владимир). Вот почему «принижение» Христа (всего лишь подобие Богу-Отцу по сущности) не могло подойти Владимиру хотя бы и политически. А вот сама «арианская» организация, лишенная жесткого централизма и зависимости от внешнего (в данном случае Константинопольского) религиозного центра, Владимира вполне устраивала. Церковная зависимость от Византии в тот момент могла бы привести к ограничению государственно-политического суверенитета Руси. Политика государственная и церковная всегда идут рука об руку, а уж в те времена сложно было понять, где кончается одно – и начинается другое. Вот почему Владимир, как русский государь, поставил надежнейший фильтр византийскому политическому влиянию. И в данном вопросе он, судя по всему, вступил в политический же союз с «арианской» (название очень условное) партией. Сам же князь ставил и свою власть, и свой властный идеал выше как грекофильской, так и арианской партий. Однако же его блоковая политика дала основание одному из авторов ПВЛ приписать князю арианский символ веры. Возможно, это была хитрая провокация, ставящая своей целью представить (пусть и косвенно) князя Владимира как еретика. Что ж, если это так, то источник провокации очевиден – это грекофильская партия.
В соответствии с национально-государственными интересами (неотделимыми от интересов Русской Церкви) Владимир решил и кадровый вопрос. Он черпал кадры для церкви из Корсуни и Болгарии. Кстати, Русь тогда принадлежала к Охридской (болгарской) архиепископии. Владимиру нужен был церковно-политический противовес Константинополю – Болгарское царство, в отличие от Византии, не могло бы починить Киевскую державу. И Корсунь, и Болгария могли дать Руси славянские церковные кадры (Корсунь была изначально областью крымских русов-ругов), легко приживающиеся на Руси. Церковно-политическая ориентация на Болгарию, помимо всего прочего, сохраняла языковую самобытность русского православия. «После своего… решительного и сознательного перехода в христианство, Владимир как глава народа и государства не мог не учесть самоочевидной ценности, и с миссионер ской и с патриотической точки зрения, того редкостного и огромного факта, что принимаемая им и для его народа новая вера, к счастью, имеет уже и привлекательное национальное языковое обличье, – замечает А.В. Карташев. – Недостатком вообще античного греко-римского христианства было то, что оно долго и неподвижно заковывало себя в гордые ризы двух имперских классических языков… Восточная эллинская сестра Римской империи в своем сознательном языковом аристократизме почти не разнилась от своей западной римской половины» («История Русской Церкви»). Это не значило, конечно, что греческим священникам вход на Русь был закрыт вообще. Но его, несомненно, ограничили, причем весьма сильно. Впоследствии греки существенно усилили свое влияние, что имело как плюсы, так и минусы. Плюс видится в том, что византийская ортодоксия поумерила диссидентские, полуеретические элементы, которых было достаточно много в указанных регионах. Минус – принижение Руси, вытекающее из греческого имперского чванства. В конечном итоге, грекомания приведет к страшной беде – Расколу XVII века.
Независимая политика Владимира не нравилась как Константинополю, так и Риму. «В 1013 году в Киеве был раскрыт заговор против святого Владимира: Святополк Окаянный, женившийся на дочери Болеслава (польского короля. – А.Е. ) , рвался к власти, – пишет Н. Лисовой. – Вдохновителем заговора был духовник Болеславны, католический епископ Колобжегский Рейнберн. Заговор Святополка и Рейнберна был прямым покушением на историческое существование Русского государства и русской Церкви. Святой Владимир предпринял решительные меры. Все трое были арестованы, и Рейнберн вскоре скончался в заточении… Новая беда назревала на Севере, в Новгороде, Ярослав, еще не столь «мудрый»… став в 1010 держателем Новгорода, задумал отложиться от своего отца… В гневе и скорби князь повелел «мосты мостить, гати гатить», готовился к походу на Новгород… В приготовлениях к последнему своему… походу креститель Руси тяжело заболел и предал дух господу в селе Спас-Берестове 15 июля 1915 года» («Владимир Святой»). Смерть Владимира развязала руки Святополку, который вступил в борьбу за власть, приведя на Русь поляков. Но и Византии была выгодна кончина князя. К слову, придя к власти, Ярослав Мудрый, выступивший против отца, какое-то время проводил провизантийскую политику (была даже переосвящена Десятинная церковь – центральная во Владимировой Руси). Потом, правда, он во многом вернулся к церковной политике Владимира Святославовича – и даже воевал с греками. Исследователь А.А. Кур в своей книге «Из истинной истории наших предков» приводит следующие факты – 11 русских икон изображают Владимира как князя, погибшего мученической смертью (крест мученика в правой руке). Он же ссылается на результаты раскопок Десятинной церкви, осуществленных под руководством киевского Петра Могилы (XVII век). Как следует из изысканий, Владимир Святославович был убит. Но как бы там ни было, Креститель заложил основы Святой Руси, которой еще предстояло стать великим православным царством.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу