Николай Шпанов - Заговорщики (Книга 1, Преступление)

- Мой фюрер, - послышался тут возбужденный возглас Геринга, - мы условились называть его планом "Морской лев"!

Гитлер повел в его сторону налившимися кровью глазами:

- Молчите, Геринг, когда говорю я!.. План "Морской лев" - ваше дело. Это дело второстепенной, третьестепенной важности. Я поручаю вам его целиком: Англия должна быть потрясена, но главное не там...

- Англия будет поставлена... - начал было Геринг, но Гитлер, выходя из себя, захрипел:

- Англия! Англия!.. План "Барбаросса" - вот о чем будет теперь думать каждый немец! План "Барбаросса" - вот где судьба Германии!.. Кейтель!

- Мой фюрер!

- Ускорить разработку плана!

- Да, мой фюрер!

- Шпеер!

- Мой фюрер!

- Забудьте о том, что есть что-нибудь, кроме плана "Барбаросса".

- Да, мой фюрер.

- План "Барбаросса" - вот где моя судьба!

В воцарившемся молчании послышался голос Гесса:

- Хайль Гитлер!

Он крикнул это так неожиданно и громко, что стоявший подле него Гаусс отшатнулся. В его мозгу пронеслась испуганная мысль: "Барбаросса"!.. Мы знаем, где мы начали, но один бог ведает, где кончим!"

В тот же день подробный отчет о том, что произошло в Компьенском лесу, был отослан Кроне - Мак-Кронином - по двум каналам. Один канал принес этот отчет Фостеру Долласу и через него Ванденгейму, другой - адмиралу Леги.

Выслушав сообщение, Ванденгейм сказал своему адвокату:

- Деньги, вложенные в этого Гитлера, не пропадут.

- Да, чертовски важный момент, - глубокомысленно согласился Доллас. - Я бы даже сказал, исторический момент!

- Но смешна эта любовь к средневековой пышности. Почему "Барбаросса"?

- Пусть хоть "Генрих Птицелов". Наплевать на обложку, лишь бы нам подходило содержание.

- Поезжайте к Леги. Он должен это знать, - приказал Ванденгейм. И крикнул вслед Долласу: - И пришлите сюда стенографа! Я продиктую поздравительную телеграмму Герингу. Мой гиппопотамчик заслужил похвалы!

Когда Доллас приехал в Вашингтон к Леги, оказалось, что адмирал уже знает все. Адвокату очень хотелось откровенно поговорить с адъютантом президента, но его стесняло присутствие сидевшего тут же Фрумэна. Однако Леги, повидимому, считал сенатора вполне своим человеком и был при нем совершенно откровенен. На вопрос Долласа, намерен ли Леги доложить об известии президенту, адмирал, подумав, ответил:

- Старик может испортить все дело: начнутся разговоры о локализации конфликта, об отвратительном лике фашизма и прочее. Пусть все идет своим чередом. Когда придут официальные сведения - другое дело. Тут хозяину откроется полная возможность проявить свою любовь к человечеству. Но тогда уже будет поздно останавливать машину. Надеюсь, что Геринг не станет терять время на размышления и поддаст жару англичанам.

- Да, этот тянуть не станет, - с уверенностью констатировал Доллас.

- И прекрасно! Узнать, что Джон Буль ползает на коленях, - лучший бальзам для патрона. Он, разумеется, произнесет несколько громких фраз и наверняка отправит по телеграфу самое трогательное послание "бывшему морскому чину", но это не имеет значения. В конце концов, Тридцать второй трезвый политик. Уж я-то его достаточно знаю.

- А не думаете ли вы, что, спустив бешеную собаку на Англию, мы тем самым отвлечем ее от главной цели охоты? - с опаскою спросил Доллас.

- Ничуть! - с уверенностью ответил Леги. - План "Барбаросса" - его очередная и важнейшая задача, и чем меньше мы будем мешать Гитлеру, тем скорее план будет готов. А что нам, собственно говоря, еще нужно?

- Ничего! - послышался вдруг резкий возглас из полутемного угла, где сидел Фрумэн.

Доллас успел забыть о присутствии сенатора и теперь с удивлением оглядел его маленькую фигурку и злое лицо с плотно сжатыми губами огромного рта. Большие роговые очки Фрумэна поблескивали, как глаза фантастического филина.

- Что вы хотите сказать? - спросил Доллас.

Фрумэн метнул в его сторону сердитый взгляд и выкрикнул:

- Если выяснится, что столкновение с Россией дается Гитлеру слишком легко, необходимо будет помочь России.

При этих словах сенатора Леги удивленно на него уставился. Заметив его взгляд, Фрумэн тут же крикнул с азартом:

- Но если мы увидим, что просчитались с планом "Барбаросса" и Гитлеру приходится слишком туго, мы будем обязаны помочь ему! И поможем так, чтобы у России затрещали кости! Да, да, джентльмены! Именно это я и хотел сказать.

Фрумэн поспешно поднялся и, на ходу поклонившись обоим, засеменил к выходу.

Леги подмигнул ему вслед и, когда дверь затворилась, спросил Долласа: