Леонид Репин - Рассказы о Москве и москвичах во все времена

В Крутицком подворье стоял прежде старый Успенский собор, и как-то забылось теперь, но именно он в Смутное время, когда польские отряды Ходкевича Кремль захватили, именно Успенский кафедральный собор Крутицкого подворья стал главнейшим собором Всея Руси, и в стенах его русские ополченцы пред Мининым и Пожарским «клялись крестным целованием освободить Москву от иноземных захватчиков или положить свои головы». Освободили!

Наша нескладная жизнь все же ворвалась в эту тихую заводь. Нет-нет да и въезжают в уединенный двор огромные трейлеры, ведомые лихими водителями, с бутылями святой воды на продажу. Несколько лет назад Крутицкое подворье вернули в лоно Православной Церкви с наречением его Патриаршим, и теперь здесь вершатся богослужения и таинства.

В подворье размещается множество уникальнейших коллекций, которые давным-давно никто, кроме специалистов, не видел, если только частично. К примеру, великолепная коллекция расписной русской эмали на меди: зимой температура здесь опускается до минус семи и старая эмаль отслаивается. В этих же стенах хранится крупнейшая в России коллекция гравированного олова. Олово — металл чрезвычайно чуткий к холоду: при температуре, какая здесь нередко бывает зимой, произведения искусства заболевают оловянной чумой, практически не излечимой реставраторами. Не оберегают нынешние условия хранения и уникальнейшую коллекцию меди и бронзы с XVI века до наших дней. Среди этих бесценных вещиц есть принадлежавшие Петру I, Екатерине II, Наполеону и, представьте, Сталину…

Трудно забыть первое впечатление от этого сооружения, необыкновенного, удивительного, будто сошедшего со страниц учебника по истории и уютно устроившегося едва ли не в двух шагах от Садового кольца. У меня, по-моему, рот сам собой раскрылся от изумления. Помню, были зимние каникулы, я провожал с катка знакомую девочку из соседней школы и в этих краях оказался впервые. Спросил ее: «Что это?» — «Да мост какой-то…» — пожала она плечами.

Но это было настоящее чудо — древнеримский акведук. И в Москве! Откуда же нам было знать, что это такое, если историю Древнего Рима нам кое-как подсовывали, впопыхах, бегом по эпохам, а об истории родного города вообще никогда ничего не рассказывали… А ведь это — знаменитейший в свое время Ростокинский акведук, построенный при Екатерине II, по которому замечательная вода из Мытищ поступала в Первопрестольную. И как же хорошо сохранился он до нашего времени…

Необходимость, здравый смысл и, конечно же, забота о москвичах заставили Екатерину строить новый водопровод. Два года в Москве свирепствовала чума — в 1770-м и еще более на следующий год. В городе, большом для своего времени, где обитало почти двести тысяч человек, от чумы умерло 56 672 человека. Жуткий мор… И главная причина черной беды — нехватка воды. И пожары поэтому же быстро пожирали деревянный, скученный город. А ведь писал граф Яков Сивере, управляющий водными коммуникациями России: «Жителям сего великого города настоит крайняя необходимость в хорошей воде для пищи… бедные нуждаются во многие времена года с весьма дурною водою во вред здоровья…»

Конечно, в то время водопровод в Москве был. В XV веке еще проложили ток воде от родника под Собакиной башней Кремля в сторону Троицких и Никольских ворот через подземную галерею. А новый кремлевский водопровод, построенный в 1634 году, и вовсе стал замечательным инженерным творением: по самотечной галерее вода шла в подвал Свибловой башни, где стояла водовзводная машина с конной тягой. 4000 ведер воды в сутки получала Москва — совсем немало по тем временам. Мытищинский же водоток строился по прямому указу императрицы, она же и наметила, откуда воду брать следует.

Говорят, будто по пути на богомолье в Сергиев Посад, — а ходила царица туда пешком, — утомилась она однажды и на отдыхе где-то подле Мытищ приказала подать родниковой воды. Вода ей понравилась необычайно, особенно из Святого, или Громового, ключа. Место запомнила. И вскоре, вызвав генерал-поручика Бауэра, ведавшего Гидравлической коллегией в Санкт-Петербурге, повелела обследовать местность вокруг Старых Мытищ и определить для Москвы наилучший источник. И Бауэр, человек в высшей степени добросовестный, обследовал все чистые ключи — Сокольнические, Пресненские пруды, другие места, показавшиеся ему перспективными. Сделав расчеты, пришел к выводу неутешительному: необходимые для тогдашней Москвы 300 000 ведер воды в сутки на сих источниках получить невозможно… Вот тогда-то ой и замыслил взять подрусловые воды Яузы — ключи, что били из-под земли в километре от Старых Мытищ.