Владимир Миронов - Первая мировая война. Борьба миров

Темы были одни и те же: осуждение старого режима, апология «бескровной революции», провозглашение «борьбы до победного конца» (до «мира без аннексий и контрибуций» тогда вожди еще не договорились), восхваление «завоеваний революции». Английский дипломат Локкарт описал одно из выступлений г-на Керенского. Действо проходило 25 мая 1917 г. Тот только что прибыл в Москву с фронта и прямо с вокзала отправился в Большой театр, где должен был состояться очередной концерт-митинг. Перед собравшейся в театре публикой читал стихи Бальмонт, пел Собинов, но это был лишь «разогрев» в ожидании главного номера. Наконец под гром аплодисментов на сцене появился Керенский. Он поднял руку и заговорил… Содержание его выступления передать сложно, но главное в данном случае не содержание, а то, что было потом. «Окончив речь, он в изнеможении упал назад, подхваченный адъютантом. Солдаты помогли ему спуститься со сцены, пока в истерическом припадке вся аудитория повскакала с мест, до хрипоты крича “ура”. Жена какого-то миллионера бросила на сцену свое жемчужное ожерелье. Все женщины последовали ее примеру. И град драгоценностей посыпался из всех уголков громадного здания».

В условиях дефицита массовых зрелищ революционные митинги заменяли тогда сцену театра, арену цирка. На популярных ораторов «ходили», как ходили на талантливого певца или артиста. В. Федюк пишет, что не случайно расхожее выражение «теноры революции», иронически обозначавшее «профессионалов жанра», обращали к Керенскому. Он был на одном из первых мест среди любимцев публики.

Большая часть интеллигенции России восторженно приветствовала Февральскую революцию. Ведь то были люди их круга. М. Пришвин пишет в «Дневниках» о том впечатлении, что производили на него господа министры: «…Как все-таки сложены министры, какие все хорошие люди: Керенский, Авксентьев, Терещенко, Маслов, какая все это чистая гладь интеллигентная!». Куприн в очерках посвятил Керенскому панегирик под громким названием «Сердце народное». Поэтесса Зинаида Гиппиус превозносит его «гениальную интуицию».

Е. К. Брешко-Брешковская, одна из организаторов эсеровской партии, «бабушка русской революции», очарованная его талантом оратора, пишет: «Будучи ярко выраженным идеалистом, он не мог понять предательства так называемых коммунистов, с одной стороны, и наивного доверия их сторонников, с другой стороны. Как бы упростилась его задача, если бы он последовал примеру вождей французской революции и обратился к политике массовых репрессий! Однако история навсегда запомнит, что Временное правительство вело колоссальное Российское государство сквозь бури переходного периода от старого к новому режиму неизведанными доселе методами, обходясь без малейшего кровопролития. Невозможно сказать, сколько времени продержался бы такой мягкий и миролюбивый строй, так как в массах развивалось нетерпение, недоверие и стремление к мести, но мы знаем, что в течение этого периода воля одного человека сдерживала насилие, несмотря на неистовые призывы к жестокости, раздававшиеся даже среди интеллигентных людей».

Впрочем, вероятно, что-то в нем было, раз и куда менее восторженный человек, холодный дипломат-разведчик Р. Локкарт признавал в Керенском наличие ораторского таланта и даже, насколько искренне, это уже другой вопрос, называл его одним из величайших ораторов в истории.

Вряд ли эти оценки нового премьер-министра соответствуют действительности. В практическом плане для России ему не удалось сделать почти ничего. Правда, он уверял, что Временное правительство осуществило фундаментальные социальную и аграрную реформы, что «в краткий период времени после Февральской революции Временное правительство даровало народам России не только политическую свободу, но и социальную систему, гарантирующую человеческое достоинство и материальное благосостояние». Однако начертать закон еще не означает провести его в жизнь.

Впрочем, приход Временного правительства, успех Февральской революции (переворота) сопровождались внешне эффектными шагами. Революция обеспечила русскому народу юридические права de jure: из царских тюрем выпущены все политзаключенные.

В Шлиссельбурге томились в 1907— 1917 гг. около 120 рабочих, десятки матросов, солдат, 50 крестьян — участников аграрного движения, а также большое число профессиональных революционеров. В Шлиссельбургскую каторжную тюрьму в 1910—1912 гг. поступили половина всех осужденных (50,5%). За годы войны, в 1914—1916 г., сюда прибыли 17,8% от общего числа политзаключенных. Им были даны длительные сроки заключения (от 10 лет до пожизненного), но ни один из них не «успел» полностью отбыть срок. Они освобождены восставшим народом и правительством 28 февраля и 1 марта 1917 г. На торжественных парадах и обедах выступили «герои-победители».