Владимир Миронов - Первая мировая война. Борьба миров

Серые шинели осаждали захваченные рабочими фабрики и иногда по приказу командиров брали их с помощью штыков. Даже в феврале 1917 г. стрельба на Невском была такой ожесточенной, что мостовая была усыпана трупами безоружных людей, в том числе стариков, женщин и детей. Три полка, первыми примкнувшими к революции — Волынский, Литовский и Измайловский, — убили нескольких офицеров и прогнали остальных… Поэтому один вид офицерской шинели или погон приводил толпу в ярость». Вы не находите, что эти свидетельства очевидцев тех событий не оставляют камня на камне от утверждений новых апологетов буржуазии (из числа нашей вроде бы научной братии) о якобы вполне мирном характере Февральской революции?!

Так и произошла в России в 1917 г. Февральская буржуазная революция (или переворот). Как это ни называйте, но у события были свои причины, которые следует еще раз обозначить и выделить. Во-первых, это наличие у народа потребности в коренных переменах (ограничение власти самодержавия, передача земли крестьянам, окончание войны и жажда мира и т.д.). Во-вторых, упорное нежелание и неспособность старой власти решать проблемы. В-третьих, потеря ею рулей управления, малейшей способности держать народ в повиновении, пусть даже с помощью насилия. В-четвертых, полнейший коллапс всех духовных и нравственных устоев в обществе, что сопровождалось потерей уважения к правящей верхушке и главе государства. В-пятых, стремление российской буржуазии и закулисы поскорее избавиться от монархии. Дни самодержавия сочтены. Царь и все Романовы стали отыгранной картой Истории и де факто никому были уже не нужны.

Буржуазия дождалась-таки своего звездного часа. На Миллионной, 12, в квартире княгини Путятиной в Петрограде, 2 марта 1917 г. собрались члены правительства и Временного комитета. Туда же прибыл и великий князь… Все стали обсуждать различные варианты разрешения конфликта… П. Милюков высказался в пользу сохранения монархии: «сильная власть, необходимая для укрепления порядка, нуждается в опоре привычного для масс символа власти. Временное правительство одно, без монарха… является утлой ладьей, которая может потонуть в океане народных волнений; стране при таких условиях могут грозить потеря всякого сознания государственности и полная анархия раньше, чем соберется Учредительное собрание. Временное правительство одно до него не доживет».

Однако другие участники собрания были против передачи власти Михаилу. И возглавил эту атаку социалист Керенский. Он прямо заявил: «В. В., мои убеждения республиканские. Я против монархии. Но я сейчас не хочу, не буду… разрешите вам сказать иначе… как русский русскому, П. Н. Милюков ошибается. Приняв престол, вы не спасете России!. Наоборот. Я знаю настроение масс… Сейчас резкое недовольство направлено именно против монархии… Именно этот вопрос будет причиной кровавого разлада. Умоляю вас, во имя России, принести эту жертву.

Если это жертва… Потому что, с другой стороны… я не вправе скрыть здесь, каким опасностям вы лично подвергаетесь в случае решения принять престол… Во всяком случае, я не ручаюсь за жизнь В. В.».

В том же духе, видимо, выступал и Родзянко: «Для нас было совершенно ясно, великий князь, процарствовал бы всего несколько часов, и немедленно произошло бы огромное кровопролитие в стенах столицы, которое бы положило начало общегражданской войне. Для нас было ясно, что великий князь был бы немедленно убит и с ним все сторонники его, ибо верных войск уже тогда в своем распоряжении не имел и поэтому на вооруженную силу опереться не мог. Великий князь Михаил Александрович поставил мне ребром вопрос, могу ли я гарантировать жизнь, если он примет престол, и я должен был ему ответить отрицательно… Даже увезти его тайно из Петрограда не представлялось возможным: ни один автомобиль не был бы выпущен из города, как не выпустили бы ни одного поезда из него».

Хотя Гучков предложил Михаилу выступить в роли «покровителя нации», нового Кромвеля, большинство членов нового правительства идеи не одобрили и, как признал Шульгин, в решающий момент никакой опоры монархической власти «не оказали». Конкретного плана действий представители Временного правительства великому князю не предложили. На улицах Петрограда развешивали плакаты об отречении, раздавали листовки «Известий», за кулисами Исполнительный комитет принял постановление об аресте «династии Романовых». Михаилу не оставалось ничего, как передать полноту власти Временному правительству. Так произошла эта «дивная, светлая, бескровная революция». Один из лидеров кадетов, А. Кизеветтер, бурно приветствуя Февральскую революцию, назвал отречение Николая II «величайшей датой» в истории России. На деле же эта революция была сугубо верхушечным переворотом.