Владимир Миронов - Первая мировая война. Борьба миров

К власти пришло буржуазное правительство во главе с князем Г. Е. Львовым, известным либеральным деятелем. Переворот совершен по воле буржуазных либералов (октябристов), стоявших на реформаторских позициях, и военных, в которых царь еще вчера видел главную опору. «Во главе первого революционного правительства, по состоявшемуся еще до переворота уговору, было поставлено лицо, выдвинутое на пост положением в российском земстве, — князь Г. Е. Львов, мало известный лично большинству членов Временного комитета…» Став премьер-министром Временного правительства, он говорил, что и не думал «сделаться министром». «Меня сделали, — вспоминал он. — Разве я хотел этого?» Однако участники этих закулисных интриг не хотели полностью порывать и с монархией. Видимо, они боялись не удержать рули управления. Отсюда боязнь власти, колебания, даже приглашение принять участие в заговоре против самодержавия великого князя Николая Николаевича, что позволило бы, как считали иные, в дальнейшем сохранить форму монархии, пусть даже в виде династии Романовых.

Обстановка в стране была тяжелейшая. Мировая война, пишут И.С. Ратьковский и М. В. Ходяков в книге «История Советской России», стала начальным этапом тех огромных бед и деформаций и во всех отраслях национального хозяйства.

Тяжелые последствия войны сказались на численном составе рабочей силы, заметно сократились в том числе ряды квалифицированных кадров. Мобилизации изъяли, по различным оценкам, от 14 до 19 млн. человек, недостаток на промышленных предприятиях мужчин-рабочих стал компенсироваться женщинами и подростками, на ряде петроградских предприятий женский труд занимал преобладающее место: на «Скороходе» женщины составляли 70% всех рабочих, на табачных фабриках — 80% . Даже в металлопромышленности за 1914—1916 гг. число занятых женщин возросло почти в 10 раз. Одновременно шел процесс увеличения количества рабочих зрелого возраста — 50—60 лет и выше. Ухудшение качественного состава рабочей силы привело к неизбежному падению производительности труда. Сколько умелых рук было оторвано от производства, среднее снижение квалификации рабочих столицы за 1914—1916 гг. составит 10%. На работавших непрерывно предприятиях военного назначения болезненный процесс роста производства деформировал экономику страны. К 1917 г. усилились отрасли промышленности, работавшие на войну (оружие, обмундирование, питание) и тыл.

Все другие — мало или совсем не связанные с обслуживанием войны — были в упадке, но ныне «критики», спешащие лизнуть пришедшую к власти в России олигархическую буржуазию, все огрехи буржуазии и чиновничества, последствия страшной войны, ими же вызванной и питаемой, спишут на советскую власть и большевиков, «погубивших Россию». Хотя это в первую очередь в результате их политики страна оказалась почти полностью парализованной, никто управлять уже не мог. Генерал В. И. Гурко признавался: чтобы решить элементарную проблему доставки угля с шахт, ему потребовалось 1,5 года. И это в условиях войны и всеобщей мобилизации! К 1917 г. в России ощущались топливный, сырьевой, транспортный кризисы. Добыча нефти сократилась с 10,4 млн. т в 1916 г. до 8,4 млн. т в 1917 г. По свидетельству знатока национального хозяйства проф. В. И. Гриневецкого, с 1916 г. эксплуатация железных дорог все время шла под гору. Дороги все чаще выходили из строя. Горы грузов скапливались в местах складирования. Еще одна причина, возможно, ключевая, парализовала экономику России и вообще все осмысленные, четкие действия. Коррумпированные, ворующие российские чиновники фактически торпедировали попытки правительства. С этими проблемами теперь предстояло справиться уже новой власти.

Пришло время повнимательнее присмотреться к фигуре Керенского…

А. Ф. Керенский (1881—1970) родился в семье коллежского асессора. Его отец, Ф. М. Керенский был сначала бедным учителем, но, накопив немного денег, поступил учиться в Казанский университет, в то время один из лучших университетов России. Затем Ф. М. Керенский служил на посту директора школ в Симбирске, как и отец Ульянова-Ленина. Юноша с детства много читал. Окончив Санкт-Петербургский университет, Саша Керенский с головой ушел в политическую деятельность. Впоследствии Керенский вспоминал, что вступил в ряды революционеров «не в результате подпольного изучения запрещенных теорий — к революционной работе нас вынуждал сам режим». Но ни материального, ни рационального взгляда на мир Керенский, похоже, так и не обрел, так и остался фантазером. Он писал: «В школе на меня произвело грандиозное впечатление заявление Владимира Соловьева о том, что материалистические теории превращают людей в крохотные винтики чудовищной машины. Кроме того, я всегда сочувствовал социал-революционерам, а также народникам из-за их веры в то, что они работают ради полного освобождения человека, а не его превращения в орудие классовой борьбы. Читал я также критические статьи молодого экономиста-марксиста Петра Струве, но, когда дошел до абзаца, в котором он говорит, что индивидуум не существует и представляет собой ничтожно малую величину, я понял, что марксизм — не для меня. Мое чувство нашло подтверждение в “Манифесте Коммунистической парmuu“ (Маркса и Энгельса, в котором человеческая мораль называется орудием классовой борьбы и утверждается, что мораль рабочего класса не имеет ничего общего с моралью капиталистического мира».