Владимир Миронов - Первая мировая война. Борьба миров

«Если бросить только беглый взгляд на события, происходившие на русском фронте с конца 1915 г. и в течение всего 1916 г., без особого углубления в их существо, то может получиться впечатление, что год этот протек для русской армии в томительном сидении в окопах, изредка прерывавшемся хотя и очень кровавыми, но довольно бесплановыми наступлениями с целью вырваться из удручающей обстановки позиционной войны. На самом деле это было вовсе не так, всякая наступательная операция русских армий на протяжении указанного времени хотя и не диктовалась прямыми интересами собственного фронта, но имела всегда своей целью оказание помощи то Сербии, то Франции, то Италии, то, наконец, Румынии. Такой способ действий вызывался условиями коалиционной войны. Эта малопочетная роль вынуждала между тем русские войска вести ряд очень трудных операций тактического характера, выполняемых в условиях крайней торопливости и недостаточной подготовленности, что, в свою очередь, вело (армии) к излишним кровавым потерям», — комментировал ситуацию генерал Ю. Н. Данилин.

Царь все более склонялся к идее сепаратного мира с Германией. Это была неплохая идея, да что там, превосходная идея… Войну надо было заканчивать как можно скорее… Прежде всего во имя России! В этом направлении работал единственный умный человек в царской семье — великий князь Николай Михайлович (может, был еще один, князь К. Романов, «псалмопевец Давид», умерший в 1915 г.). Николай Михайлович сидел в архивах, писал сам и прекрасно знал русскую историю! Пожалуй, он единственный в окружении царя, с кем считался Николай II.

В оценках Первой мировой войны, как и путей выхода из нее, были единодушны, как ни странно, две большие головы России — великий князь Николай Михайлович Романов — историк, почетный член Санкт-Петербургской Академии наук, желавший сохранить империю, видевший гибельность продолжения этой войны, и враг царизма В.И. Ленин, пытавшийся уничтожить царизм. Большевики, опасаясь умного Н.М. Романова, после революции его расстреляли… Профессор, историк, юрист М.А. Таубе писал в мемуарах: «Великий князь задумывал, вероятно, вести в Стокгольме через Папкова доверительные переговоры с идеологически совершенно преданным России тамошним германским послом бароном Люциусом, чтобы подготовить возможные переговоры о сепаратном мире с Германией, — тот, кого в Петербурге считали самым умным из членов императорской фамилии, не мог не видеть, что по военной и политической обстановке 1916 г. единственный шанс для России избежать дальнейших военных неудач и революции заключался в прекращении во что бы то ни стало опротивевшей всему народу войны.

Николай II, тесно связанный своими союзниками по рукам и ногам, не мог и никогда не пошел бы на такое решение вопроса. Но не думал ли великий князь Николай Михайлович, что государь, в конце концов, осуществит свое давнишнее желание отказаться от престола, и что тогда Регентский совет при несовершеннолетнем Алексее Николаевиче мог бы осуществить эту меру при проклятиях Лондона и Парижа, но в силу абсолютной политической необходимости. Разве в Лондоне и в Париже не поступили бы также, если бы находились в тогдашнем нашем положении».

Надо упомянуть и вот еще что. 12 декабря 1916 г. последовало и предложение России мира со стороны Германии: «Эта катастрофа, которую не могли сдержать узы совместной тысячелетней цивилизации, грозит человечеству в его наиболее ценных достижениях. Она угрожает превратить в обломки духовный и материальный прогресс, который составлял гордость Европы в начале двадцатого столетия».

Немцы вспомнили и о достижениях цивилизации и об опасности «превратить в обломки» прогресс после того, когда стала явно видна угроза поражения. И все же продолжать войну до победного конца с немцами означало класть в могилы новые сотни тысяч русских людей. И, главное, во имя чего? Только ради выгод Антанты!

Если бы усилия немецкой и русской сторон по заключению мира все-таки увенчались успехом, Россия и Германия избегли бы позора поражения, революций и развала империй.