Array Коллектив авторов - Короткий век Павла I. 1796–1801 гг.

ИЗ МЕМУАРОВ ГРАФИНИ В. Н. ГОЛОВИНОЙ. У четырех гвардейских полков, с самого основания их Петром Великим, полковником был всегда Государь, в двух из них, пехотных, полковниками были назначены Великие Князья Александр и Константин. Конная гвардия была предоставлена Великому Князю Николаю еще с колыбели. Император оставил себе только Преображенский полк. С этого момента Великие Князья все время были заняты военной службой. Надо было реформировать полки по образцу Гатчинских батальонов, вошедших в состав гвардии, и работа была немаленькая.

Молодые люди первых родов начинали обыкновенно свою карьеру в гвардии, потому что служба там не была действительной; они почти не носили мундира и повышались из чина в чин, предаваясь удовольствиям в Петербурге. С того момента служба стала действительной и очень строгой: надо было хорошо носить эспонтон, быть застегнутым на все пуговицы, хорошо завитым, иначе угрожала ссылка и заключение в крепости. Можно себе представить, сколько нужно было труда, чтобы переделать каждого субъекта в полку на новый образец.

С этой утомительной обязанностью Великий Князь Александр соединял должность военного губернатора Петербурга, так что в первое время после всех этих перемен у него едва оставалось для отдыха несколько часов ночью, потому что днем приходилось отдавать много времени на представления. <���…>

Кроме увеличившихся занятий, которыми был завален Великий Князь, все привычки его и Великой Княгини в течение этой первой зимы были нарушены и изменены. Не было установленного порядка; проводили день наготове и в ожидании. Утром Великий Князь находился в передней Государя, и часто перед этим он проводил уже целый час в казармах своего полка. В парадах и учении проходило все утро. Он обедал с Великой Княгиней вдвоем, или были еще один или два человека. После обеда – или опять поездки по казармам, или осмотр постов, или исполнение поручений Государя. В семь часов надо было отправляться в гостиную его Величества и дожидаться там его, хотя часто Государь приходил только к ужину, который бывал в девять. После ужина Великий Князь докладывал Императору военный рапорт. Дожидаясь его, Великая Княгиня Елизавета присутствовала при ночном туалете Императрицы, удерживавшей ее при себе, пока Великий Князь приходил после доклада пожелать своей матери спокойной ночи и уводил Великую Княгиню домой. Устав за день, он был в восхищении от возможности лечь спать, и часто Великая Княгиня оставалась одна, печально сравнивая приятную свободу, непринужденность и удовольствие прошлого царствования с напряженностью и стеснением настоящего.

<���…> Государь послал Суворову приказ ввести во всей армии новый костюм. Он повиновался, все-таки заметив, что букли не пушка и коса не штык.

ПИСЬМО А. А. БАРАТЫНСКОГО ОТЦУ. 28 мая 1798. С-Петербург.

Милостивый государь батюшка!

Сколько не употребляли мы сил устоять в своем слове быть к вам батюшка на лето; но все наши предприятии без действия остались! И подумать невозможно проситься летом в отпуск. Я идя над другими пример никак не осмелился и рта разинуть. Быв сам с начала исполнителем сего порядка и мне же самому оный нарушить никак не возможно! А особливо, и незнанием отговориться нельзя. – И так, с прискорбием души извещаю вас батюшка чтоб вы нас не ждали до глубокой осени. – Два дни тому как отправил троих в паход. Правду сказать, это не паход, а прогул. Они отправились на фрегате Эммануиле в Ревель, где будут дожидаться Императора и оттуда опять назад будут. Когда б всем такие паходы были, нельзя бы жаловаться на трудность.

Скажу вам еще батюшка: когда мы посвятили себя службе, то уже никак нельзя от нее ни на шаг отставать. У меня полк такой, которой требует без престанного над собою бдения, также и протчим нашим всякому в свою очередь достается смотреть. Я пишу сие для того, что может быть и в осень мы вам солгать можем: то батюшка вернее то будет, естли вы к нам приедите без всяких зборов выбрав хорошенькую дорожку. К сентябрю все мы будем в зборе. Может быть и не так долго мы будем наслаждаться сим щастием, что мы все вместе. Мы и до сих пор чудом почитаем, что будучи все разных служб и Судьба нас не разлучает!

Теперь остается мне сказать вам про всех вдруг, что все наши здаровы; а в одном месте четверо жить остались. Трое в походе, сестра Катинька в пансионе а мы остальные с глубочайшим нашим к вам высокопочитанием и преданностию пребудем покорнейшие дети: