Виктор Баныкин - Рассказы о Чапаеве

- Баба духом пала. Пошла в Совет, а там кулаки верховодят. Сжалился кто-то над бабой, шепнул: "В Москву поезжай, к Ленину, он поможет, он за правду народную стоит..." Собрала баба денег на дорогу и поехала. В Москве ей дом показали, где Ленин работает. Приходит. Так и так, рассказывает, к самому главному мне, к Ленину. Привели её к Ленину.

Чапаев вытер платком потный лоб.

- Кланяется баба до полу: "К твоей светлости приехала". А Владимир Ильич улыбается, встаёт из-за стола, руку протягивает. "Здравствуйте, говорит, товарищ женщина! Теперь светлостей нет. Рассказывайте ваше дело". Выслушал её внимательно, написал что-то на бумаге и говорит: "Езжайте домой, всё будет сделано". И распорядился, чтобы её на вокзал проводили. Едет баба, и сомнения её берут: как бы не забыл Ленин про её дело... А тем временем, пока она ехала, кулаков из Совета прогнали, настоящую бедняцкую власть установили и бабе лошадь кулацкую припасли - самую что ни есть лучшую. Приезжает она в деревню и глазам не верит. "Когда же, спрашивает, он всё сделать успел?" А ей отвечают: "У Ленина много разных государственных дел - и больших и малых, да он никогда о них не забывает. Потому что о народе всегда думает!"

Василий Иванович встал. Его спросили:

- Товарищ Чапаев, а ты сам Ленина видел? Должно, сурьёзные разговоры разговаривал с ним?

Лицо Чапаева потускнело и как бы осунулось. Вздохнул он:

- Нет, не приходилось... Случая не было.

СОН

Языки пламени взмывали к высокому синему небу, казавшемуся тёмным и мглистым. Падающие искры были похожи на яркие и большие звёзды.

У костра на площади села тесным кольцом стояли люди. В кругу плясали два паренька, подпоясанные кушаками. Земля под их ногами освещалась дрожащим пламенем, и каждый отпечаток подошвы или глубоко вдавленного каблука на ней был хорошо заметен.

К костру подъехал на коне Чапаев в сдвинутой набок папахе. Прищурившись, он внимательно следил за плясунами. По тонким, плотно сжатым губам его нет-нет да пробегала улыбка.

Под дружные хлопки и весёлые возгласы пареньки усердно раскланялись и удалились.

- А ну, братцы-товарищи, дай дорогу! - закричал кто-то.

И все узнали в вышедшем к огню большеусом мужчине с лысиной во всю голову Василенко.

- Смотрю вот на вас, молодых, и самому молодым охота быть, - сказал Василенко. - Нехай, думаю, смеются ребята, а я песню им спою. В другой раз когда, может, и гопака станцую, если разойдусь... Слушать будете?

- Валяй, дедушка!.. Просим! - со всех сторон раздались голоса.

- Я вам спою, что на Украине нашей спивают...

Розпрягайте, хлопцi, конi

Та лягайте спочивать...

Чапаев закрыл глаза, и песня, плавная, немного грустная, захватила его, дошла до самого сердца.

Вийшла, вийшла дiвчинонька

В сад вишнёвий воду брать,

А за нею козаченько

Веде коня напувать...

Василенко, недавно схоронивший зарубленного белоказаками сына и сам вместо него вступивший в отряд Чапаева, стоял у костра с потухшей трубкой в руке и, казалось, изливал в песне перед зачарованными слушателями свою печаль и затаённую грусть.

С непокрытой опущенной головой вышел он из круга. Все ещё были под впечатлением песни, и минуты две на площади царила тишина.

Василий Иванович вдруг спрыгнул с коня и, расталкивая людей, устремился в середину круга, к затухающему костру:

- Камаринскую!

Несколько разудалых гармонистов заиграли камаринскую, кто-то подбросил в костёр дров. Чапаев легко, молодо пошёл по кругу, широко разводя руками, почти не касаясь ногами земли.

...Весёлыми расходились с площади бойцы на ночлег.

- А ты, Василий Иванович, здорово отплясывал, - смеялся ординарец Петька Исаев, когда они с Чапаевым возвращались на квартиру.

- Моложе был - лучше умел... На фронте, бывало, выскочишь на бугор в трёхстах шагах окопы неприятеля - и вприсядку.

Василий Иванович усмехнулся, дотронулся рукой до плеча спутника и продолжал:

- Да-а, Петька... Когда началась война, я совсем тёмным человеком был. А на фронте к чтению пристрастился. Про Суворова читал, про Разина, Пугачёва... Потом объявился у нас в полку большевик. Невысокий такой, коренастый. Руки большие, в застарелых рубцах. Сразу видно - рабочего происхождения. Лицо простое, будто прокопчённое. А глаза ясные такие! От него и узнал всю правду. Сдружился я с ним. И до чего хороший человек был! Вернулся я осенью прошлого года в Николаевск - сразу в большевистскую партию вступил... Жизнь у меня была, скажу тебе... И в подпасках бегал, и "мальчиком" у купца служил. Если всё по порядку начать...