Лоуренс Рис - Темная харизма Адольфа Гитлера. Ведущий миллионы в пропасть

Таким образом, имел место относительно мягкий переход от введения стерилизации к умерщвлению детей в рамках программы детской эвтаназии. И потому многих, знакомящихся с событиями тех лет, поражает, что антисемитский политический курс нацистов отнюдь не отличается подобной систематичностью и последовательностью. И не потому, что в рядах нацистской партии недоставало убежденных антисемитов, которые только и мечтали «освободиться» от «оков» общечеловеческих условностей, чтобы полностью и окончательно решить так называемый «еврейский вопрос». Нацистские штурмовики, как мы видели, начали акции против некоторых германских евреев еще в 1933 году, и поспешно принятые антисемитские законы в рамках Нюрнбергского законодательства 1935 года были отчасти попыткой легитимизировать отдельные примеры преследования евреев, которые уже имели место. И все же лишь очень небольшая часть германских евреев покинула страну к концу 1937 года. Если верно, что целью Гитлера было изгнать из страны всех евреев, то за первые пять лет его канцлерства эта политика потерпела полный крах. Но он знал, что ярые нацисты — такие как Юлиус Штрейхер — всего лишь ждут сигнала, ждут не дождутся, когда их спустят с поводка и позволят действовать без всяких ограничений.

В откровенной речи, которую Гитлер произнес перед функционерами нацистской партии в апреле 1937 года, он изложил свои планы по руководству партией и нацией в отношении еврейского вопроса. Там же он раскрыл некоторые секреты своей харизмы. Заявив, что конечная цель нацистской партии в отношении евреев «кристально ясна и понятна всем нам», он вместе с тем заявил: «Я всегда больше всего боюсь сделать что-то, от чего потом, возможно, придется отказаться, или что-то, что может нам чем-то навредить. Надо понять, что я всегда продвигаюсь вперед настолько, насколько можно, — и не шагом больше. Жизненно важно иметь шестое чувство, внутренний голос, который тебе подсказывает: „Это я уже могу, а этого еще не могу“» ‹19›.

Таким образом, Гитлер еще раз подчеркнул, насколько важно для харизматичного лидера излучать уверенность в себе. Тем более что, как он заявил, «самое главное» — это не выглядеть слабым. «Это не значит, что я стремлюсь сразу же яростно атаковать своего врага». Нет, он предпочитал запугивать и провоцировать противника, словно крича ему в лицо: «Я тебя уничтожу!» И только окончательно загнав его «в угол», Гитлер «наносил смертельный удар».

При ближайшем рассмотрении эта стратегия кажется странной. Долгосрочные цели Гитлера могли быть ясны и понятны, однако адекватного политического механизма, увязывающего тактические действия с его долгосрочными целями, не было. Крича угрозы в лицо оппоненту, Гитлер не предлагал своим сторонникам руководства к действию по достижению их целей. И все же эта речь проясняет, к примеру, зачем ему было нужно, чтобы его генералы вели себя как «бультерьеры на цепи» ‹20›. Гитлеру было крайне важно иметь среди своих последователей категорию людей, которых ему якобы приходится одергивать и «удерживать» от радикальных действий. И хотя Гитлер пожаловался, что генералы его разочаровывают, т. к. ему приходится скорее подзуживать их, чем удерживать, сути дела это не меняет.

Всякое «удерживание» резко прекратилось после аншлюса Австрии в марте 1938-го. Вальтер Кеммерлинг, тогда 15-летний еврейский школьник, вспоминает, какой катастрофой было появление нацистов — грабежи и жестокие издевательства над евреями, погромы их магазинов. «Мы были абсолютно вне закона, — говорит он, — защиты ждать было неоткуда. Всякий мог подойти к тебе и сделать с тобой все что угодно — просто так» ‹21›.

Насилие и преследование евреев в Австрии весной 1938 года происходило в масштабах, пока еще невиданных в Германии. Это в основном объяснялось двумя причинами. Во-первых, в Австрии было пропорционально гораздо больше евреев по сравнению с Германией (около 4 % населения против 0,76 % в Германии), и, во-вторых, Австрия, хоть ей и предстояло вскоре стать частью рейха, все же не была исконно немецкой землей. Австрия явилась первым примером того, чему вскоре предстояло стать обычным явлением в нацистском государстве; акты жесточайшего насилия могли сначала иметь место вне границ «Старого рейха», однако последствия нового радикализма затем докатывались до Германии.

Именно так обстояло дело в 1938 году. Жестоко расправившись с австрийскими евреями, нацисты вновь обратили взоры вовнутрь Германии. Через шесть недель после вступления нацистов в Австрию, 26 апреля, Герман Геринг издал распоряжение, согласно которому все германские евреи должны были зарегистрировать свою собственность и любая собственность стоимостью более 5000 рейхсмарок могла быть продана или сдана в аренду только с разрешения нацистских властей. Это было явной подготовкой к прямому грабежу еврейских активов. За этим шагом вскоре последовали другие меры — еврейским врачам, адвокатам, дантистам и ветеринарам запрещалось обслуживать клиентов «арийского» происхождения, каждый еврей был обязан добавить к своему имени определенное дополнительное имя, которое позволяло легко идентифицировать его как еврея, например Израиль — для мужчин и Сара — для женщин.