Лоуренс Рис - Темная харизма Адольфа Гитлера. Ведущий миллионы в пропасть

Кроме того, Гитлер понял, что термин «общественное мнение» обманчив, т. к. скрывает тот факт, что в обществе представлены самые разные оттенки того или иного мнения. Часто мнение конкретного человека по такому вопросу, как эвтаназия, не является черным или белым, а лежит в области разных оттенков серого. И он, Гитлер, может сам сделать многое для того, чтобы направить каждого конкретного человека по пути, который постепенно, шаг за шагом, приведет этого человека к принятию нужного мнения как своего собственного. Будучи харизматичным лидером, Гитлер выступил в данной ситуации как «легитимизатор», санкционирующая фигура, чуть ли ни отец, благословляющий своих сынов: «Идите за своей мечтой — и забудьте об условностях и правилах так называемого цивилизованного общества». И теперь многие врачи — либо в открытую, либо молча — следовали его указаниям и отбрасывали прочь «мягкотелую филантропию» ‹17›.

Чтобы узаконить практику умерщвления пациентов психиатрических клиник, теперь требовался только повод. Повод представился в конце 1938 года (точной даты никто не может назвать), когда начальник канцелярии руководителя партии Филипп Боулер, разбирая почту фюрера, среди бесчисленных писем и обращений, адресованных Гитлеру, обнаружил просьбу отца одного мальчика, страдающего серьезными психическими и физическими расстройствами, чтобы врачам разрешили умертвить его сына. Гитлер дал указание своему личному врачу Карлу Брандту расследовать этот случай. Брандт отправился в Лейпциг, где провел совещание с врачами ребенка и затем сообщил им, что они могут умертвить мальчика. Так началась кампания детской эвтаназии.

Подобный образ действий часто рассматривают как классический пример попытки «подлизаться к фюреру» ‹18›(по известному выражению профессора сэра Яна Кершоу), когда сторонники Гитлера инициируют кампанию, которая — как они надеются — должна ему понравиться. Однако это также свидетельствует о его мощной харизме лидера. Хоть и правда то, что нацистские функционеры-карьеристы аналогично вели себя и по отношению к Боулеру, который ухватился за это конкретное обращение, зная, что оно заинтересует фюрера, однако трудно себе представить, чтобы отец неизлечимо больного мальчика преследовал бы еще какие-то цели, кроме как лихорадочно искал выход из ужасного положения. Этот отец не «подлизывался к фюреру», а искал решение, казалось бы, неразрешимой эмоциональной проблемы — и кто же мог предложить решение, если не глава нацистского государства — этот «отец родной». Все усилия геббельсовской пропаганды в 1930-е годы были направлены на то, чтобы создать атмосферу, где мнение фюрера считалось непогрешимым, и нет ничего удивительного, если отец мальчика решил, что единственный человек, который знает, как поступить с сыном, и может «узаконить», благословить его смерть и избавление от страданий, — это Адольф Гитлер.

После того как этот ребенок был умерщвлен по просьбе отца, Гитлер разрешил в прочих подобных случаях поступать аналогичным образом. Чтобы провести в жизнь эту «волю фюрера», была создана целая организация — не входящая в существующую систему здравоохранения — под названием «Государственный комитет научной регистрации серьезных наследственных и врожденных отклонений». Акушерам было приказано докладывать обо всех новорожденных с подозрением на врожденные пороки. Затем три разных врача изучали справку с подробным описанием дефектов и независимо друг от друга принимали решение, следует ли данному младенцу жить или умереть. Те, кому полагалось умереть, забирались у родителей (родителей «убеждали» передать ребенка под наблюдение врачей в «специальной клинике») и умерщвлялись в одном из примерно тридцати центров, разбросанных по всей Германии. Например, одним из таких центров умерщвления была больница в Аплербеке близ Дортмунда, где детей убивали с помощью летальной инъекции или заставляли проглотить таблетку люминала (фенобарбитала).

Гитлер распорядился, чтобы программа детской эвтаназии проводилась втайне. И хотя некоторые врачи могли отказаться участвовать в этом — и такие случаи были, — но недостатка в желающих принять участие в умерщвлении детей не возникало. И, в полном соответствии со своим утверждением, что подобные акции лучше осуществлять в военное время, Гитлер подписал соответствующее распоряжение только в октябре 1939 года, когда война уже началась. И что еще более интересно, он подписал этот документ задним числом, 1-м сентября, т. е. тем самым днем, когда немцы вторглись в Польшу.