Лоуренс Рис - Темная харизма Адольфа Гитлера. Ведущий миллионы в пропасть

Что касается внутренней политики, то параллельно с огромными расходами на вооружение — которое целиком и полностью производилось на немецких заводах — нацистам удалось снизить безработицу с шести миллионов в январе 1933 года до одного миллиона в сентябре 1936 года и до каких-то 34 000 к моменту начала войны в сентябре 1939 года. Как показали недавние исследования, достижения эти были связаны не столько с разрекламированной программой общественных работ — включая, в частности, программу строительства автобанов — сколько с восстановлением частного сектора экономики ‹71›.

С падением уровня безработицы набирала популярность идея Volksgemeinschaft («расового единства»), которая проявлялась не только в мероприятиях, подобных партийным съездам в Нюрнберге, но и в создании таких организаций, как Kraft durch Freude («Сила через радость») и Schönheit der Arbeit («Красота труда»), деятельность которых курировал Роберт Лей, глава Немецкого трудового фронта. Первая занималась досугом работников и организацией целого ряда различных общественных мероприятий, а вторая — убеждала работодателей улучшать условия труда.

Профессор Кристофер Браунинг так объяснял происходящее: «Многое из того, что Гитлер привнес в 1930-е годы, может рассматриваться как благо для большинства, достигнутое ценой притеснения и изоляции меньшинства. Да, было ясно, что асоциальным людям, цыганам, евреям или коммунистам придется сильно пострадать. Но подавляющее большинство немцев получали только блага и не чувствовали ни малейшей угрозы» ‹72›.

Для некоторых людей, таких как Эрна Кранц, которая была тогда мюнхенской школьницей, это были «прекрасные» времена. «Элитарность расы пропагандировалась все время, — вспоминает она. — И я должна признаться, что идея эта была довольно заразительна. Ведь если молодому человеку каждое утро говорить, что он просто необыкновенный, — рано или поздно он поверит» ‹73›.

Но единственным способом доказать «элитарность» одной расы было притеснение и изгнание других. И то, как именно Гитлер приступил к преследованию тех немцев, которых не хотел видеть в своем нацистском государстве, раскрывает еще один ключевой аспект его харизматического лидерства. Поскольку, как он понимал, враг вождю необходим и может стать его самым большим богатством.

Значение врага для Адольфа Гитлера невозможно переоценить. Враги не только подпитывали ненависть, которую он с юных лет испытывал к большей части окружающего мира, но служили также необходимым связующим звеном между ним и первыми сторонниками нацизма. Гитлер обнаружил, что харизматичному вождю гораздо проще идентифицировать себя в зависимости от того, кого он ненавидит, чем от того, во что именно он верит.

Гитлер также понимал, насколько важно сконцентрировать ненависть на одном конкретном враге. Он писал по этому поводу в «Майн кампф»: «Гениальный вождь сумеет показать народу самых различных противников как врагов одной категории… как бы много ни было недругов, они должны быть скомбинированы так, чтобы масса твоих сторонников считала, что противостоит одному-единственному противнику. Это укрепляет веру в собственную правоту и увеличивает ожесточение против тех, кто угрожает правому делу» ‹1›.

Глубоко в душе Гитлер четко определил этого врага — это были евреи. Однако существовали чисто политические ограничения, которые не давали ему полностью выплеснуть на них свою ненависть. В результате, когда в 1933 году был принят закон, который «официально» запрещал евреям занимать должности в государственном секторе — как гражданские, так и военные, — в него все-таки были внесены поблажки для евреев, воевавших в Первой мировой войне, или для тех, кто потерял на войне сына.

Этот закон давал Гитлеру определенные преимущества, поскольку получил более широкую поддержку, которую вряд ли принесли бы более экстремальные меры. Принятие закона также подтверждало, насколько силен скрытый антисемитизм в Германии (невзирая на то, что к моменту прихода нацистов к власти евреи составляли меньше одного процента населения Германии). К примеру, экономист Йоханнес Цанн признавал: «общественность» в Германии считала, что в некоторых сферах деятельности, таких как медицина и юриспруденция, евреев было непропорционально много. (При этом он забыл уточнить причины такой статистики, ведь на протяжении нескольких веков евреям запрещали заниматься другой работой.)