Алексей Тепляков - «Непроницаемые недра» - ВЧК-ОГПУ в Сибири. 1918–1929 гг.

Как полагает Г.Л. Олех, возможно, в прямой связи с последним случаем тогда же, в декабре 1921 г., по всем полпредствам ВЧК, губчека и особым отделам была распространена циркулярная телеграмма ВЧК, категорически воспрещавшая всякую слежку за ответственными партработниками губернского, областного и всероссийского масштаба. «Виновные в нарушении этого приказа, — подчёркивалось в телеграмме, — будут строго караться…». Но частые рецидивы подобных «вольностей» происходили и позднее.

Характерной особенностью политической жизни 1920-х гг. явилось проникновение методов тайной полиции в партийную среду, что подчас вызывало тревогу даже в верхних эшелонах. Летом 1921 г. на 4-й Сибконференции делегат от Томской губернии предложил, чтобы СибКК РКП(б) организовала секретно-следственный аппарат для наблюдения за ответработниками учреждений. В феврале 1925 г. СибКК РКП(б) предложила Алтайской губКК ликвидировать сеть секретных осведомителей и указала на недопустимость обследования семей коммунистов с целью изучения их быта [145] Шишкин В.И. "Енисейская губернская чека…" C.45–53; Олех Г.Л. "Кровные узы…" С. 74–78; Плеханов А.М. "ВЧК-ОГПУ: Отечественные органы государственной безопасности в период новой экономической политики. 1921–1928. — М, 2006. С.204; Угроватов А.П. "Красный бандитизм…" С.98; ГАНО. Ф. п-11. Оп.1 Д 83 Л.7. .

Партия старалась жёстко контролировать органы ВЧК-ГПУ, ревнуя к их специфическим полномочиям, стремлению скрывать свою деятельность и интриговать; неугодный парткому чекистский чиновник выдавливался из региона всеми силами и средствами. Обычно это получалось, но в силу конспиративности чекистской работы деятелям тайной полиции удавалось вести свои игры.

Скомпрометированных в результате различных конфликтов работников Павлуновский нередко перебрасывал как можно дальше — в Госполитохрану ДВР, испытывавшую сильнейшую нехватку подготовленных чекистских кадров. Начальник Кузнецкого политбюро Томгубчека И.И. Клиндер после активного участия в провокационном «кузнецком заговоре» осенью 1920 г. был задержан и избит военными властями г. Кузнецка, после чего неделю отбыл под арестом по ложному обвинению в заговорщицкой деятельности. С 1921 г. Клиндер работал начальником Прибайкальского губотдела ГПО ДВР. Член коллегии Алтайской губчека И.В. Хлебутин в январе 1922 г. попал в прицел губкомиссии по чистке РКП(б), постановившей выяснить его былую принадлежность к партии меньшевиков. Но в том же 1922 г. Хлебутин был переброшен в ГПО ДВР [146] Шишкин В.И. "Кузнецкий «заговор» (ноябрь 1920): коллективный портрет советских деятелей уездного масштаба" //Проблемы истории местного управления Сибири XVII–XX ее — Новосибирск, 1996. С. 69–80; ГАНО Ф п-1 Оп.7. Д 12 Л 60, ЦХАФАК. Ф.п-2. ОпЛ. Д Л 66. Л.99 .

В целом для советской системы управления первой половины 1920-х гг. был характерен своеобразный взаимообмен кадрами — опытные партийцы-начальники (вплоть до руководителей уездного уровня) постоянно откомандировывались в ЧК, а бывалые чекисты, в свою очередь, переводились на службу в партийно-советский и правоохранительный аппараты. Секретарь Бийского укома РКСМ С.Н. Агапитов с 1922 г. работал уполномоченным особотдела ПТУ 4-й кавбригады в г. Бийске. Руководивший ЧК-ГПУ в Черепановском и Каменском уездах К.М. Шипов в 1923 г. перешел на работу ответсекретарём Новониколаевского укома РКП(б), а в начале 1930-х гг. являлся аспирантом и парторгом ИМЛ при ЦК ВКП(б). Начальник Змеиногорского политбюро Алтгубчека Т.О. Фофанов с 1923 г. работал секретарём Барнаульского укома РКП(б) [147] РГАСПИ Ф.17. Оп.9. Д.2726 Л 129 об, Молот (Ростов) № 3516, 1933,27 февр.; ГАНО. Ф. п-17 ОпЛ. Д.84. Л.2. .

Так партия проводила своё влияние в ЧК-ОГПУ, а тайная полиция привносила свои специфические традиции в партийную среду. Партия и чрезвычайки, построенные по принципам строгой вертикальной подчинённости и секретности, продолжали и дополняли друг друга. Чекисты своими специфическими способами защищали коммунистическую идеологию и фактически являлись милитаризированной «внутренней партией», а коммунисты (как рядовые, так и руководящие) охотно сотрудничали с ЧК, выполняя различные конспиративные поручения — вплоть до исполнения функций палачей при расстрелах.

Огромный и малопрофессиональный чекистский аппарат в начале 1920-х гг. постоянно конфликтовал не только с партийно-советским1 аппаратом, но и с различными собственными подразделениями. Мания подозрительности, желание «подсидеть» коллег и выслужиться обусловливали обилие политических доносов.