Алексей Тепляков - «Непроницаемые недра» - ВЧК-ОГПУ в Сибири. 1918–1929 гг.

Правда, самовольный арест видного работника мог привести к серьёзным неприятностям для чекиста. В.А. Надольский, с мая по август 1920 г. возглавлявший Кузнецкую чека и политбюро, лишился должности за самовольный арест уездного продкомиссара, после чего его карьера в «органах» закончилась. Работавший в ОДТЧК ст. Тайга Томской железной дороги оперативник С.Т. Никитин в сентябре 1920 г. был арестован и отбыл 26 суток под стражей за задержание председателя Яшкинского райпарткома Токарева и некоторых других местных работников [136] Там же. Ф п-1. Оп.1. Д 139. Л.39; Ф. п-11. Оп.1. Д.74. Л.31. Д.233. Л.20об, 28об, 46об; Олех Г.Л. "Кровные узы…" С.79. .

Руководящие чекисты участвовали и в административном нажиме на строптивых местных лидеров-коммунистов. В конце мая 1921 г. глава Алтгубчека Х.П. Щербак специально прибыл в Бийский уезд, чтобы приструнить местных ответработников, вставших в оппозицию к губкому. Он призвал коммунистов к единству и борьбе с «уродливыми формами» демократии, выражающимися в демагогии против работников центра при апелляции к «низам».

Как отмечает Г.Л. Олех, в первой половине 1920-х гг. назначение на должность начальника губЧК — губотдела ГПУ производилось по взаимной договоренности областного партийного центра и ПП ВЧК-ГПУ, причем санкция о назначении давалась Сиббюро ЦК РКП(б) только после получения согласия со стороны президиума губкома партии. В свою очередь, губком подтверждал своим постановлением вступление в должность кандидата, а комфракция губисполкома автоматически проводила это решение в жизнь. Кроме начальников губчека, президиумы губкомов через свои орготделы участвовали в подборе кандидатур на все ответственные посты в карательном аппарате губернии и уезда.

Уездные (районные) штаты заполнялись похожим образом: требовалось согласие укома (райкома) партии, а санкция давалась губкомом и губчека по согласованию с Сиббюро ЦК и ПП ВЧК. Отзыв и любая другая переброска из губернии ответработников-чекистов по требованию вышестоящих инстанций ЧК-ОГПУ также должны были производиться с согласия президиума губкома РКП(б). Перемещения сотрудников в пределах губернии осуществлялись губернским партаппаратом по своему усмотрению, часто весьма произвольно [137] Олех Г.Л. "Партийная машина РКП(б) в начале 20-х гг.: устройство и функционирование". — Новосибирск, 1995. С.33. .

Значительная часть кадровых назначений губернского и уездного уровня в начале 1920-х гг. сопровождалась скандалами и претензиями местных властей, возражавших против перебросок чекистских начальников и назначений на это место неизвестных им лиц. Иметь лояльного главу губчека или губотдела ГПУ было крайне важным для губернского начальства, понимавшего, что чекисты всегда будут иметь полную информацию о местных деятелях, а о состоянии дел в своём аппарате, напротив, сообщат лишь то, что сочтут нужным.

Осенью 1920 г. заседание президиума Томского губкома РКП(б) и губревкома, недовольных игнорированием их мнения о перемещении главы губчека, постановило: «Принимая во внимание, что отзыв тов. Бермана [в ДВР] и временное назначение председателем тов. Бака ставит губком перед фактом назначения в губчека новых работников, просить Сибцентр о своевременном извещении о новых назначениях».

В марте 1921 г. Семипалатинский губком предлагал ПП ВЧК немедленно возвратить М.Д. Бермана, проработавшего главой губчека всего три месяца, грозя «решительными мерами» в случае отказа. Вероятно, это была попытка партийно-советского лидера Семипалатинской губернии М.Ф. Левитина оставить у себя этого чекиста, хорошо знакомого ему ещё по работе в Сибчека. Но Павлуновский, у которого Берман выступал своеобразным «пожарным», всё же перебросил его в Иркутск [138] ГАНО ФЛ. Оп.1. Д. Зоба. Л 128, Ф. п-1. Оп.1. Д.331. Л.51 .

Встраивание карательного аппарата в систему власти проходило с многочисленными трениями и конфликтами. Необходимость подчинения директивам Лубянки, а также политическое доминирование Сибревкома и Сиббюро ЦК РКП(б) явно тяготили нового полпреда ВЧК, стремившегося к максимальной власти. Прибыв в Сибирь, Павлуновский сразу стал ревностно оберегать свой аппарат от тех назначенцев центра, которые его не устраивали. Для собирания компромата на «варягов» он использовал самих же чекистов.

Одним из первых документов за подписью Павлуновского стал циркуляр, который в незашифрованном виде был разослан в губернские центры и произвёл ошеломляющее впечатление на руководителей губчека, ибо предлагал наладить слежку за всеми вновь прибывшими чекистами: «Всех сотрудников, прибывающих из центра, брать под сугубое наблюдение». 22 марта 1920 г. коллегия Томской (Новониколаевской) губчека отправила протестующую телеграмму в ЦК РКП(б), Дзержинскому и в Омский областном партии. В ней говорилось, что такой циркуляр «бьёт [в] глаза своей безтактностью [и] дискредитирует ЧЕКА среди населения»; коллегия губчека выражала протест «против огульных подозрений сотрудников своего ведомства[,] прибывающих [из] центра». На телеграмме сохранилась резолюция омских властей: «Запросить Павлуновского». Результаты запроса остались неизвестны, но косвенным ответом на него стала скорая замена председателя Томгубчека А.В. Шишкова, убранного с чекистской работы.