Гай Ротери - Золотой век амазонок

Аббат Пьер Буше, долго проработавший миссионером в Гвинее и Дагомее, дает другую версию комплектования отрядов амазонок. Он утверждает, что их отбирали среди (1) преступниц, (2) неверных жен, (3) жен сварливых. Последних вкупе с прочими общественными неудачницами отдавали королю даже во времена Бартона, и не может быть особых сомнений в том, что конкретное воплощение подобной практики время от времени изменялось. Однако Бартон не сомневается в том, что гаремные ограничения являлись достаточно строгими. Впрочем, Буше, как и Лаффитт; придерживался невысокого мнения о нравственности амазонок, хотя в их отваге и способности переносить физические нагрузки усомниться не мог, и обосновывал свое мнение на том, что видел сам или слышал от достойных доверия свидетелей. Аббат цитирует живописное описание полномасштабного учения, на котором присутствовал месье Боргеро (Borghero) примерно в 1880 году. На открытой площади был возведен забор из колючих кактусов; за ним располагалось пустое пространство, за которым поднимался деревянный дом с крутой наклонной крышей, позади теснилась группа хижин. Собранные три тысячи амазонок должны были взять «деревню», изображавшуюся скоплением хижин, приступом и фронтальной атакой. Маленькое развлечение усложнялось обыкновенным комплексом условностей, которыми дополняют военные игры по всему свету: считалось, что атаки нападающих на форт (изображавшийся вышеупомянутым деревянным домом) будут трижды отражены (несуществующими защитниками). Боргеро был удивлен стремительностью и решимостью женщин, босыми ногами преодолевших колючий барьер, дважды приступавших к дому, но отраженных, но на третий раз влезших наверх, соскользнувших с противоположной стороны его кровли на землю и вошедших в хижины. Вне сомнения амазонки находились здесь в великом уважении и соответствующим образом высоко ценили себя; однако, властвуя, они говорили: «Мы больше не женщины, мы — мужчины». А ведь самое жестокое оскорбление для солдата, когда его называют женщиной. Эти противоречия явным образом указывают на существенные изменения в старинной организации, само происхождение которой практически оказалось забытым. Она, безусловно, не имеет никакого отношения к матриархальной форме общества, поскольку требует уважения не к женщинам как таковым, а к привилегированной касте. Официально амазонки носили название Акхо-си, то есть «королевские жены», среди народа принято было именовать их Ми-но, то есть «наши матери». Безусловно, оба термина следует считать условными. В «Сказках 1001 ночи» великий дальневосточный правитель, дочь которого правила островом Эль-Вак-Вак, звал каждую из 25 000 своих конных копейщиц «своей дочерью». В мусульманских странах обращение к женщине «дочь моя» принято вне зависимости от ее возраста, и вариант «О, матерь моя» служит всего лишь знаком почтения. Возможно, что гаремное устроение являлось только сохранившейся формой организации королевской гвардии, аналогичной королям беров, которая в свой черед была вероятной модификацией жриц, служивших королю-богу. Этот фактор может объяснить аномалию в отношении к положению женщины. С другой стороны, Уинвуд Риди (Reade) сообщает нам, что конголезская принцесса могла выйти замуж за любого понравившегося ей человека, однако муж должен был принять при этом женское имя, переодеться в женскую одежду и прикрыть лицо, а, когда бы он выходил из дома, перед ним шествовал раб, колотивший в барабан, освобождая дорогу. Следует отметить наблюдение, сделанное месье Фуа, утверждающего, что амазонки носили на своих головных уборах синее изображение черепахи.

Трудно сказать, превратился ли в этот вид синий крокодил, замеченный Форбсом и Бартоном, или же черепаха являлась особым фетишем правившего в то время короля. Черепаха представляет собой одно из животных, особенно почитаемых самыми примитивными народами, ибо в их космогониях она исполняет роль Атланта и удерживает тяжесть сотворенного мира на своем панцире. Можно не сомневаться лишь в том, что крокодил сохраняет в этом регионе все свое значение и поныне, поскольку Токподун, бог-крокодил, почитается во многих районах страны, и это пресмыкающееся играет свою роль в некоторых из священных церемоний или ежегодных «обрядов», как было в Египте. Лисса, бог солнца, использует в качестве вестника, представляющего собой некоторое подобие Меркурия, хамелеона. Однако основным культом на территории Дагомеи и за ее пределами является почитание змеи. Представителем бога, дарующего добро и зло, является священный змей — питон. Данхгбве «матушка змея» — небольшой, покрытый бурыми и белыми полосами боа почитается в Видахе (Wydah): великим фетишем охотников и лесных жителей служит Гбве-джи, небольшая змея с такими же полосами, как у боа, а Айдо-вхе-хо. небесная радуга в местном пантеоне, символизируется свернувшейся рогатой гадюкой. Имя Водун носит змеиный фетиш на невольничьем берегу, а как нам известно из книги Босмана (Bosman), творящийся на Гаити темный культ «вуду» включает в себя оргии с плясками, в которых принимают участие женщины, а также обязательны человеческие жертвоприношения. Соображения эти имеют для нас некоторый интерес, потому, что возвращают к одетым в змеиные шкуры и вооруженным ятаганами амазонкам Диодора, связывавшего женщин-воительниц с почитанием змей, религиозной организацией общества, а также с королевской властью.