Инна Соболева - Утраченный Петербург

Каподистрия был одним из тех, кто смягчил наказание, грозившее Пушкину.

Заступничество генерала Милорадовича спасло поэта от ссылки в Сибирь. Но в России было немало и других, не более пригодных для жизни мест (рассматривались, к примеру, Соловки). Каподистрия вместе с Карамзиным «дерзнули доказать» Александру I «всю жестокость» его намерений. Граф добился направления Пушкина в Бессарабию (управление ею находилось в его непосредственном ведении), в канцелярию добрейшего генерал-лейтенанта Ивана Никитича Инзова, которого просил принять опального поэта под свое благосклонное попечение. При этом придал ссылке вид перевода по службе, приказал директору Хозяйственного департамента Коллегии по иностранным делам Поленову выдать Пушкину как своему личному курьеру на дорожные расходы тысячу рублей (сумма по тем временам весьма внушительная).

Как ни удивительно, император на все это благосклонно согласился… Многих это удивляло и обнадеживало. Благотворного влияния Каподистрии на Александра Павловича трудно было не заметить. Петр Андреевич Вяземский писал Александру Ивановичу Тургеневу: «Здесь Каподистрия и ожидает государя… хорошо, что такой человек при государе и может мимоходом заронить какое-нибудь теплое чувство в леднике Зимнего дворца». Даже внешне он выделялся в толпе придворных: «Стройный, довольно высокий ростом, одетый весь в черном (в моде тогда были пестрые фраки и жилеты. — И. С. ), бледный лицом, которое представляем как бы на древнем антике или медали, изящный тип греческой мужской красоты… Этот костюм и эта бледная античная фигура оживлялась выразительными, большими черными глазами, смягчалась в своей строгости белизной галстука и волос», — вспоминал не раз встречавшийся с графом дипломат и литератор Дмитрий Николаевич Свербеев, в поверхностных суждениях не замеченный.

Впрочем, конечно же, не красота и не безупречный вкус были главным, что заставляло одних восхищаться этим человеком, других — его ненавидеть. Главным было то, что он всегда в большом и малом отстаивал интересы России. Хотя заведовал делами, касающимися Востока и славян, посланники России в европейских странах, направляя — по обязанности — формальные донесения графу Нессельроде (тот руководил российскими дипломатическими представительствами на Западе), вели частную переписку с Иваном Антоновичем, рассчитывая именно от него получить дельные советы. Советы Нессельроде, которого в открытую называли «австрийским статс-секретарем по русским иностранным делам», зачастую предполагали выгоду исключительно для Австрии.

Ни Нессельроде, ни Меттерних не могли смириться с растущим влиянием Каподистрии на государя. Это влияние грозило разрушить их многолетние усилия, направленные на то, чтобы Александр I окончательно утвердился на позициях легитимизма (его смысл, повторяю, состоял в том, чтобы везде и всегда поддерживать, укреплять и защищать власть, какой бы она ни была). Враги Каподистрии начали интриговать. Иван Антонович до интриг никогда не опускался. Прекрасно зная, что это может стоить ему карьеры, он смело высказывал и убедительно аргументировал свое несогласие с политикой Александра, с 1820 года все более склонявшегося к «австрийской системе». До поры до времени император прощал такое своеволие…

Но только до поры.

Уже весной 1821 года Нессельроде злорадно пишет жене из Лайбаха, с конгресса Священного Союза: «Доверие к «восьмому мудрецу» значительно уменьшилось, и расположение к нему уже не прежнее. Каподистрия сам вызвал перемену настойчивостью и неосторожностью, с которыми он выражал свое ошибочное мнение».

(«Ошибочность» заключалась в том, что Каподистрия настаивал на политике, ставящей на первое место интересы России, а не ее союзников — он-то понимал союзников временных.)

К. В. Нессельроде

Но врагам вряд ли удалось бы добиться его опалы, если бы не греческое восстание. Отношение к «греческому вопросу» было в 20-е годы XIX столетия центральной проблемой российской, да и европейской внешней политики. Общество раскололось на два непримиримых лагеря. Именно отношение к восстанию стало причиной разрыва между Александром I и его статс-секретарем.

А. К. Ипсиланти