Е. Кузьмишин - Калиостро и египетское масонство

В.: Видели ли вы ее с тех пор в доме принца?

О.: Определенно да.

В.: Была ли она там со своей племянницей?

О.: Нет.

В.: Однако же вы устраивали представление с ее племянницей, не так ли?

О.: Позвольте изложить вам всю историю… (см. изложение выше)

В.: Утверждают, что вы навесили на шею девушке распятье и облачили в ленты черного, зеленого, красного и других цветов, а также фартук с серебряной бахромой, а затем заставили вышеупомянутую девушку преклонить колени и принести клятву.

О.: Это неправда. Я могу только припомнить, что принц действительно украсил девушку парой лент, просто чтобы сделать ей приятное. Также я вспомнил, что в кармане у меня внезапно обнаружился фартук обычного масонства, но не припоминаю, чтобы его надевали на девушку. Полностью полагаюсь на память принца в вопросе, надевали его на девушку или нет: что он скажет, то я и признаю правдой.

В.: Вы возлагали на девушку шпагу – хотя я не представляю себе, как именно?

О.: Вряд ли я понимаю, о чем идет речь, но поскольку моя шпага была при мне, я мог ее и вынуть.

В.: А применительно к принесению клятвы?

О.: Это неправда. Я уже сказал вам, зачем я делал все, что я делал в связи с этим делом.

В.: Правда ли, что после второго представления и ухода девушки по его окончании вы перешли вместе с принцем и мадам де ла Мотт в соседнюю комнату, в центре которой были кинжал, кресты Св. Андрея, меч, распятия, Иерусалимские кресты, Agnus Dei и перед ними – зажженные свечи общим числом тридцать, создававшие очень яркое освещение. Там вы привели мадам де ла Мотт к присяге, утверждая, что она обязана поклясться никому и ничего не рассказывать о том, что ей будет явлено. А потом вы сказали принцу: «Ну что же, принц, возьмите, что положено…», – и он открыл свою секретер, из которого достал овальную шкатулку белого дерева, заполненную бриллиантами в россыпи. Затем вы добавили: «Обратите внимание, принц, есть и еще одна, о которой вы осведомлены». Тогда принц взял ее и сказал мадам де ла Мотт: «Мадам, я даю вам шесть тысяч франков и эти алмазы, которые вы должны передать своему мужу вместе с поручением тайно отправиться в Лондон, чтобы продать их или поместить в оправу. Он не должен возвращаться, пока все не сделает, как нужно».

О.: Всё это – ложь, еще раз ложь и несомненная ложь, и у меня есть доказательства того, что это ложь.

В.: Что это за доказательства?

О.: Во-первых, каждый раз, когда я занимался этими магнетическими упражнениями, именно г-н де Карбоньер приготавливал комнату и затем, после окончания второго представления, он ввел уважаемого человека, чье имя я не хочу называть. Но принц скажет вам, кто это был, хотя я и поторопился назвать уважаемым человека, совершившего такой поступок. Принц Луи и оба эти человека могут вам откровенно рассказать, что было в той комнате, а там не было ни кинжала, ни крестов, ни свечей, и слуги засвидетельствуют, что освещение во всех комнатах было лишь обычное.

В.: Правда ли, что вы сказали принцу, или дали ему понять, что его сделают королевским министром?

О.: Это неправда. Я всегда советовал ему оставить Париж и удалиться в Саверн, поскольку он сумеет сделать больше добра, живя там спокойной жизнью.

В.: Правда ли, что вы говорили принцу, или давали ему понять, что ваша жена состоит в близкой дружбе и является доверенным лицом Королевы и состоит с нею в ежедневной переписке?

О.: Черт возьми ( Parbleu )! Это печально слышать. Если принц так сказал, то при всем уважении, которое я к нему испытываю, я лишь могу заявить, что это заявление ложно.

Затем г-н дознаватель показал мне записку и спросил:

В.: Вам знакома эта записка? Да или нет?

О.: Мне не известно, что здесь написано, и мне не знаком этот почерк. Мы с женой никогда не были в Версале, мы никогда не имели чести быть представлены Королеве и мы ни разу не выезжали из Парижа со времени прибытия сюда. Кроме того, поскольку моя жена не умеет писать, как это вообще возможно? (Часто случается, что римские дамы, даже отличного воспитания, не умеют писать. Это особая предосторожность, известная их воспитателям: так им помогают избегать неподобающих любовных связей.)

В.: Давал ли принц когда-либо бриллианты вам или вашей жене?

О.: Ни о чем подобном мне не известно, за исключением следующего. Будучи в Страсбурге, я носил весьма примечательную трость с набалдашником, в котором был репетир, украшенный бриллиантами. Я подарил ее принцу. В обмен он предложил мне другие драгоценности, но я отверг их, потому что мне всегда больше удовольствия доставляло дарение, чем прием подарков. Действительно, на каждый день рождения моей жены принц делал ей небольшие подарки, но, полагаю, они исчерпываются нижеследующим: подвеска «Святой Дух», рамка для моего портрета из маленьких бриллиантов (которыми заменили ранее там вставленные жемчужины), маленькие часы с цепочкой из маленьких бриллиантов, из которых пять были немного больше других. Прочие же мои бриллианты хорошо известны при европейских дворах, где мне довелось побывать. Доказательства этого легко найти. Сейчас я в Бастилии, как и моя жена, как и мое достояние. Вам стоит только проверить и убедиться в моей правоте самому.