Е. Кузьмишин - Калиостро и египетское масонство

Лично я не знаком с г-ном графом де Калиостро, но все сведения о нем за время его пребывания в Страсбурге столь много говорят в его пользу, что человеколюбие требует, чтобы он наконец обрел покой и уважение. Его положение иностранца и те благие дела, в которых он с таким постоянством и такой настойчивостью преуспевает, для меня являются свидетельствами, позволяющими рекомендовать его вам и городскому совету, в котором вы председательствуете. Г-н де Калиостро просит лишь покоя и безопасности, и их гарантирует ему закон гостеприимства. Зная ваше природное расположение, я убежден, что вы предоставите ему возможность насладиться ими, равно как и прочими радостями, которые можно ему обеспечить.

Имею честь оставаться вашим, господин Жерар, смиреннейшим и покорнейшим слугой,

[подписано] Де Верженн

Копия письма, написанного маркизом де Миромениль, Хранителем печатей, г-ну Жерару, претору Страсбурга, в Версале 15 марта 1783 г.

Граф де Калиостро с самого начала пребывания в Страсбурге с усердием трудился на ниве утешения бедных и обездоленных, и мне известно о нескольких деяниях этого иностранца, которые были исполнены человеколюбия и заслуживают оказания ему вами особого покровительства. Я рекомендую вам обеспечить ему, насколько то будет возможно вам и городскому совету, в котором вы председательствуете, защиту и спокойствие, которыми иностранец должен пользоваться в державе Короля, в особенности если он показал себя столь полезным ей.

[подписано] Миромениль

Копия письма, написанного маркизом де Сегюр [Министром по военным делам] г-ну маркизу де ла Саль 15 марта 1783 г.

Добропорядочное поведение, господин маркиз, явленное, насколько мне сообщили, графом де Калиостро с постоянством в Страсбурге, несомненная польза, которую он извлек из своей учености и своих талантов для этого города, а также многочисленные подтверждения его доброты, с которой он помогал многим людям, страдавшим от разнообразных болезней и обращавшимся к нему за помощью, определенно свидетельствуют о том, что этот человек заслуживает защиты со стороны Правительства. Король поручает вам сделать так, чтобы его не беспокоили в Страсбурге, когда он сочтет возможным и нужным возвратиться туда, а также чтобы в этом городе он мог рассчитывать на внимание к себе, которого он заслужил добром, оказанным бедным и несчастным его жителям.

[подписано] Сегюр

Однако внушенное мне письмами этих министров спокойствие оказалось недолговечным. Основываясь на этих письмах и приказах Короля я решил было окончательно счесть Францию последним своим прибежищем и конечной точкой своих странствий. Мог ли я поверить в то, что лишь два года спустя я буду вотще отстаивать свое и своей несчастной жены священное право на гостеприимство, столь свято почитаемое и столь достойно выраженное в письмах, написанных именем Короля?

Подвергаясь продолжительное время преследованиям со стороны одной лишь группы людей, зная, что преследования эти возобновились и теперь, я решил оставить Страсбург в твердом намерении более не ставить под злобные удары этой группы свою репутацию 170. Пребывая в этом настроении, я получил письмо от шевалье Акино, в котором он писал, что опасно заболел. Я немедленно выехал из Страсбурга, но как ни спешил, в Неаполь я успел только для того лишь, чтобы принять последний вздох моего несчастного дорогого друга.

Через несколько дней о моем прибытии в Неаполь узнали посол Сардинии и еще несколько господ. Подумав, что и здесь тоже меня начнут преследовать за то, что я лечу людей, я принял решение уехать в Англию, с этой целью пересек всю южную Францию и прибыл в Бордо 8 ноября 1783 года.

В театре этого города меня узнал один кавалерийский офицер, который поспешил сообщить обо мне городскому совету. Один из членов последнего, шевалье Ролан, изволил посетить меня и предложить мне и моей жене от имени своих коллег по совету и своего имени в любое время пользоваться ложей городского совета в театре в любое время, когда нам это будет угодно.

Городской совет и общество устроили мне самый превосходный прием и от всего сердца просили меня посвятить свое пребывание в их городе, как и в Страсбурге, служению болящим. Я позволил себя уговорить и начал консультировать и раздавать лекарства, равно как и денежное вспоможение нищим. Толпы людей в моем доме достигли такого размера, что мне пришлось попросить у городского совета солдат, чтобы они следили за порядком.