Е. Кузьмишин - Калиостро и египетское масонство

Арестованная графиня де ла Мотт потянула за собой и Калиостро, который божился, что не принимал участия в планах заговорщиков, оставаясь сторонним – и поэтому невиновным – наблюдателем. Его репутация, и так уже весьма неоднозначная, от упоминания его имени в одном ряду с именами жуликов и воров претерпела новый удар. Его арестовали 22 августа 1785 г. и поместили в Бастилию, в «предварительное заключение», которое продлилось девять месяцев.

За время заключения он успел написать мемуары про Дело об ожерелье, разошедшиеся сенсационным для того времени тиражом в 17 000 экземпляров всего за две недели и пользовавшиеся огромной популярностью, что отнюдь не удивительно для исторического периода, когда еще не было радио и телевидения. В мемуарах он не только в самых ярких красках расписал свою невиновность, но и вкратце поведал обо всей своей жизни (не отступая, впрочем, от обычной манеры), об оказываемой им помощи бедным, прочих благодеяниях, его связях с европейскими знаменитостями, о том, какой он «друг людям» и простодушная жертва воровской шайки, а также какой трагической ошибкой является его осуждение и заключение.

Его жена тоже какое-то время отсидела в Бастилии, но была выпущена оттуда 26 мая 1786 г. по причине ухудшения здоровья, да и самого Калиостро к тому времени уже успели оправдать по основным обвинениям.

В действительности же в крайне напряженной и взрывоопасной политической атмосфере той эпохи подспудный мотив всей этой истории, о котором никто не говорил вслух, но все его подразумевали, состоял в подрыве престижа королевской четы и режима в целом, от которого они уже не успели оправиться. По иронии судьбы, пусть сама королева и не имела прямого отношения к афере с ожерельем, общество во всем винило ее одну. В ответ на вопрос, кто послужил причиной революции, Наполеон однажды просто ответил: «Мария-Антуанетта».

С другой стороны, о Калиостро он отзывался тоже весьма нелестно: однажды его спросили, каково должно быть отношение человека к сверхъестественным силам, и он ответил: «Лучше искать это в религии, чем в Калиостро». Не существует документальных данных о принадлежности императора к масонству, однако довольно хорошо подкреплено документами утверждение, что на протяжении всего своего правления он очень терпимо и даже благожелательно относился к Цеху, возможно, по чисто политическим причинам. Его маршалы и почти весь генералитет состояли в Братстве, и его войска разнесли масонство по всей Европе, потому что походные ложи были чуть ли не в каждом его полку.

Вернемся в Англию, а точнее в июнь 1786 года. В сентябре этого года впервые увидели свет обвинения, выдвинутые против Калиостро Мораном. Сомнительная репутация, тюремный срок, неявные, но постоянно повторявшиеся обвинения в политических интригах… как будто всего этого было мало, Моран открыл беспрецедентную кампанию травли Калиостро. Несмотря на явные нестыковки в его теории, обвинения его в любом случае были пространны и легли в основание многочисленных написанных впоследствии биографий Калиостро. Жизнь его самого они портили настолько, что, прибыв в июне 1786 г., он вынужден был покинуть Англию в мае 1787 г., чтобы направиться в Швейцарию, а оттуда – в турне по югу Европы.

В мае 1789 г. он приступил к учреждению лож Египетского масонства в Риме, причем, по городу разносились возмутительные слухи о ее намерениях обратить в масонство самого Папу. Восставший народ захватил Бастилию 14 июля 1789 г., и католическая церковь Франции тоже пала под ударами Революции, в чем многие винили именно масонов. Учитывая сложившуюся в то время общую атмосферу, а также, и особенно, подозрение, родившееся в обществе, что следующая на очереди – Италия, а также принимая по внимание ранее изданные Папой буллы против масонства, вряд ли стоит удивляться тому, что Римская Церковь уделяла масонству повышенное внимание и была крайне чувствительна к любым проявлениям его деятельности.

Местные власти были более чем просто встревожены предприятиями приезжего Великого Мага, и Инквизиция арестовала его в День Св. Иоанна Евангелиста, 27 декабря 1789 г., и поместила в замок Сент-Анджело. Прославившийся своим хитроумием Калиостро вряд ли поступал в соответствии с ним, занимаясь своим уставом прямо в тени ватиканских стен, хотя вполне может быть и так, что здесь он дал волю своему предельному эгоизму и даже помыслить не мог о том, что кому-то будет дело до него и до его занятий посреди огромного и многолюдного города. Также говорят, что о его ложах донес Инквизиции кто-то из его ближайшего окружения, даже, может быть, его жена, в то время как другие настаивают на версии о засланном к нему Ватиканом шпионе-провокаторе.