Александр Немировский - Откуда пошел, как был организован и защищен мир

— Почтенный, куда ты торопишься и что намереваешься делать?

— Я иду, милый, — ответил Кашьяпа, — спасти великого царя, обладателя неизмеримой мощи, от смерти, ждущей его, если он будет ужален владыкой змей.

— Я и есть тот, кто сожжет своим ядом владыку земли, — сказал брахман. — Вернись же, ибо ужаленного мною не излечить.

— Ты ошибаешься, — возразил Кашьяпа. — Нет выше моего умения, опирающегося на знание. Я смогу избавить от смерти укушенного тобой.

— Если это так, — сказал Такшака, — оживи дерево, которое я укушу. Вот хотя бы это фиговое.

— Укуси, владыка змей, какое тебе не жаль, и я оживлю его, проговорил Кашьяпа.

И тогда лучший из пресмыкающихся приблизился к фиговому дереву и вонзил в него свои зубы. Укушенное дерево, пропитавшись ядом, мгновенно запылало со всех сторон и превратилось в пепел. Кашьяпа же собрал этот пепел и сказал:

— Убедись же в могуществе моего знания, обращенного на этого владыку лесов, о змей.

И оживил Кашьяпа с помощью тайного знания дерево, превращенное в груду пепла, и оно ничем не отличалось от того, каким было до укуса. Оно стало прежним деревом с ветвями и листьями!

— Да, — проговорил Такшака, удивленно покачивая головой. — Ты можешь разрушить мой яд или яд подобного мне. Но скажи, богатый подвигами, на что ты рассчитываешь, идя к царю? Какую награду надеешься от него получить? И ведомо ли тебе, что наилучший царь проклят брахманом, которого он оскорбил? А проклятие брахмана страшно так же, как проклятие матери.

— Я не знал о проклятии брахмана, — ответил Кашьяпа. — А шел я за богатством. И если ты мне его дашь, я вернусь домой, о лучший из змей.

— Ты получишь гораздо большее богатство, чем то, на какое рассчитывал, — сказал Такшака. — Возвращайся.

И возвратился Кашьяпа домой, рассудив, что проклятому брахманом жить все равно остается недолго. Ему же богатство не помешает. И вернувшись домой, он застал там обещанное.

Такшака же обратился к змеям с такими словами:

— Примите облик отшельников и идите к царю с плодами, листьями и водой, как будто по делу, и передайте ему их.

Змеи так и поступили. Могущественный владыка принял эти дары, и когда змеи в облике отшельников удалились, сказал своим соратникам и друзьям:

— Отведайте вместе со мною этих сладких плодов, принесенных от чистого сердца.

Он взял самый спелый плод и надкусил его. И тогда в сердцевине он увидел крошечного червячка медного цвета с черными глазками. Взяв его в ладонь, Паракшит проговорил:

— Мое солнце закатывается, и нет у меня страха перед смертью, которую предсказал обиженный мною брахман. И пусть этот червяк, имя которому Такшака, укусит меня.

Проговорив это, царь положил червяка себе на шею и засмеялся. Пока он смеялся, червячок всё увеличивался в размерах, обвивая шею и туловище царя кольцами. Придворные в ужасе разбежались. Когда же, опомнившись от страха, пораженные великой скорбью, оглянулись, то увидели дивного змея Такшаку, лучшего из змей, несущимся по воздуху и оставлявшим позади себя шлейф из лепестков лотоса. И тут же они ощутили запах дыма. От испепеленного тела царя распространялось пламя. Придворные бросились к выходу, а дворец рухнул, словно пораженный молнией.

1. Повествование о жертвоприношении змей выходит за рамки главного сюжета «Махабхараты» — войны Пандавов и Кауравов — и имеет в своей основе конфликт между брахманизмом и арьями, с одной стороны, и местным племенем нагов с их магическими культами, — с другой. Наги представлены в образах змей, подобно тому как в «Рамаяне» принявшие брахманизм племена Южной Индии изображаются не иначе как в виде обезьян и медведей. Главный герой сюжета о жертвоприношении змей брахман Астика, по отцовской линии арий, отшельник, поселившийся в местах обитания нагов, а по материнской — исконный житель, добивается прекращения жертвоприношений и тем самым — примирения между враждующими сторонами. Время действия сюжета совпадает с эпохой проникновения арьев в Восточную Индию, когда большая часть местного населения обитала в джунглях, а арьи в прибрежных долинах. Отождествление нагов со змеями, возможно, связано с тем, что змея была их тотемом. Не исключено, что результатом примирения пришельцев с местными племенами было проникновение в мифологический мир последних змеиных образов: Шеши, служившего ложем для Вишну, благого змея Васуки, «дяди» Астики, использовавшегося в качестве мутовки при пахтаньи Океана. Змея также обвивает шею Шивы и служит оружием его сыну — богу Ганешу.